Тони и Гизер совершенно покорили Билла: первый - своей виртуозной игрой на гитаре, а второй - своей необычной личностью. Билл рассказывает: «Я познакомился с Тони у него дома. Нам было примерно по пятнадцать; мне - почти шестнадцать, ему - чуть поменьше… У него была гитара, и он играл на ней «Johnny B.Goode» и другие вещи. Только посмотрев на него, я сразу подумал: „О боже, да этот парень действительно умеет играть!" Когда я с ним познакомился, его пальцы были уже повреждены прессом, и я подумал, что он удивительно спокоен. Он все время перебрасывался шуточками с окружающими. Было очевидно, что он очень трудолюбивый - еще бы, один из лучших гитаристов Бирмингема в свои шестнадцать!»
Что касается Батлера, Уорд вспоминает: «Я постоянно встречал Гизера по всему Астону. Он явно выделялся, как гребаный… Его можно было узнать в любой толпе, настолько необычно он выглядел!»
«Мы собрались и начали репетировать, - вспоминает Айомми. - О, что это был за шум! Я даже не знал, что играет Гизер. У него была обычная гитара «Telecaster», заточенная под басовый звук. Я думал: „Что мы тут все забыли?" Еще у нас были саксофонист и слайд-гитарист, и все это звучало просто отстойно. Но мы упорно продолжали играть».
Гизер тоже делится воспоминаниями о том времени: «До этого я никогда не играл на басу. По сути, во время репетиций я использовал свой верный „Fender Telecaster", оставшийся с того времени, когда я был ритм-гитаристом. Было очень легко брать двенадцатитактные блюзовые басовые партии. С них я и начал. Поскольку я уверенно их играл, я решил пойти дальше… ведь это было так просто. Что-то получается, затем берешься за прием посложнее и так далее, все время развиваешься. В итоге накапливается достаточно багажа, чтобы начать самому писать песни».
Со временем Билл с Гизером крепко сдружились, а Батлер окончательно покорил ударника своими необычными выходками. Как поведал мне Уорд, «это было в то время, когда мы только начали тусоваться друг с другом. Мы были в гримерке, я лежал на кушетке, а тут вошел Гизер и начал с разбега забираться на чертову стену! Он все время падал, но продолжал на нее напрыгивать, чтобы через секунду снова приземлиться прямо на задницу. А я наблюдал за ним и думал: „Я никогда не пойму этого парня!" Знаешь, он все время смеялся, падая после очередного забегa. Да, столько славных деньков мы с ним провели».
События развивались стремительно, и скоро стало ясно, что Кларк и Филлип не в ладах с остальными. Блюзовый стиль Айомми, перегруженный овердрайвом, почти не оставлял простора для второй гитары, а саксофон в этом контексте звучал нелепо. После двух шоу в августе 1968-го - одного в клубе «Banklands Youth Club» в Уоркингтоне, а другого на площадке «County Ballroom» в Карлайле, - Филлип и Кларк были уволены. Уорд позднее вспоминает об этих событиях: «Я помню, как мы играли с ними на танцплощадке в Карлайле. После концерта случилась нешуточная драка, но в остальном это был волшебный вечер. Когда мы поднимались на сцену, нас было шестеро, а после выступления мы, по сути, остались вчетвером. У нас были слайд-гитарист и саксофонист, которым мы сказали на выходных, что с ними у нас ничего путного не получится. А нам еще предстояла дорога в двести миль туда и двести миль обратно. Тогда они восприняли новость нормально, что-то вроде «да пошли вы!», и свалили».
