— Нельзя. У них матриархат, и все женщины священны. Поэтому они все просто надменные, эгоистичные су… стервы. Такую змею я тебе не позволю держать рядом с собой. И со мной, соответственно.
Не сработало.
Матриархат? Священны? Мда…
Я прошлась вдоль шеренги, внимательно вглядываясь в каждого дроу. Суровые лица, напряженные позы, равнодушные взгляды. Короче, кошмар. И кто-то из этих роботов бесчувственных всегда будет рядом со мной? Повеситься можно.
Я оглянулась на Дарелина и заметила, что подошли еще трое дроу. Причем «центральный» из этой троицы отличался дивным украшением из веревок на руках. Жаль не за спиной, а спереди. Да и веревки я бы поменяла на самую прочную сталь, так как, приглядевшись повнимательнее, я опознала в нем маньяка, напавшего на меня утром. Руки сами метнулись к шее. Дроу заметил это и шагнул ко мне. Сопровождение было дернулось за ним, но Дарелин их остановил скупым взмахом руки. Я же попыталась дать задний ход, но поскользнулась на чем-то и вновь упала на многострадальную пятую точку. Дроу, подойдя вплотную, опустился на колено и протянул мне свой меч в ножнах (как он умудрился отцепить его от пояса?), заговорив на непонятном шипящем языке. Я растерянно взяла предложенное оружие, чуть не уронив (тяжелое!) и оглянулась на Дарелина.
— Мелкая, взяв меч, ты взяла на себя право решать его судьбу. Вернешь меч ему — признаешь, что его жизнь для тебя ничто, и он, либо будет жить с позором, либо убьет себя, что более вероятно. Оставишь себе — сделаешь его своим рабом. Можешь и просто убить его сейчас — это, в их понятии, большая честь. По крайней мере, его рода позор не коснется. Идеальный вариант — собственноручно сломать меч, признав его невиновным и очистив от позора. Будь ты дроу, даже всего лишь молодой девушкой, сил бы тебе на это хватило. Они эти клинки узлами завязывать могут, конечно, если не Древние ковали. Есть там какой-то хитрый момент, но я не в курсе. Даже под пытками этот секрет не выдают.
Я посмотрела на коленопреклонного дроу, ожидающего приговора и… обнажила меч. Он даже не вздрогнул, в отличие от меня. Убить связанного? Да даже не связанного! Я просто не смогу! Поэтому с азартом ребенка я принялась перепиливать этим мечом веревки на руках маньяка. Он даже выказал удивление, задрав правую бровь и приоткрыв рот.
— Ну что ты смотришь на меня, как невинная девица на насильника? Сломать меч при всем своем желании я физически не могу, обречь на позор или самоубийство тоже. Остается рабство и убийство. На первое ты не согласишься, а второе… я еще никого не убивала.
