Меня с силой кинуло в сторону и хорошенько тряхнуло, затем еще раз, и я наконец-то вырвалась из плена вязкой субстанции и с огромной скоростью понеслась вниз. Затем толчки моего тела повторились. Я вскрикнула, с трудом раздирая веки, открыла глаза…
— Гэйби, милая сестрица, вставай! — звала меня Сесиль и усиленно трясла за плечо.
Я непонимающе села в постели и кулачками протерла глаза. Было уже утро и все в небольшой бревенчатой комнате суетились. Даже мадам Элен и ее родная дочь встали с постелей. Обе дамы были уже облачены в дорожные костюмы, умыты и причесаны. Мила и Марфа возились с самоваром, а кухарка — готовила что-то на скорую руку. Когда я осознала, что видения моего родного города и друзей, всего лишь сон, то настроение сразу упало ниже плинтуса. Я угрюмо умылась и безвольно разрешила Миле одеть и причесать меня. Когда завтрак был готов, мы незамедлительно сели за большой деревянный стол кушать. Прислуга и оба кучера наскоро перекусили в сенях.
Дорога пролегала через Крымские горы. Ехали мы весь день с небольшими остановками возле родников, в долинах и ущельях, а также пару раз остановились на постоялых дворах. За весь день ничего необычного не произошло. День тянулся неимоверно долго. Я была поглощена чтением, изредка кидая заинтересованные взгляды на пейзажи за окном. Настроение было просто отвратительное. Хоть я и любила путешествовать, но тряская дорога без всякого намека на асфальт, ужасно меня раздражала. Уже глубокой ночью мы приехали в пресловутое Крымское поместье на Южном Берегу. Я настолько устала от дороги, что даже не рассматривала дом, куда меня привезли. Просто про себя отметила некую схожесть в интерьерах со степной усадьбой. Мила помогла мне подняться наверх, в апартаменты подобные тем, в которых я жила доселе. Единственное, что могу сказать — нас уже ждали, все было готово к нашему приезду. Засыпая в огромной королевской кровати, я про себя отметила — как все-таки хорошо быть богатой наследницей и как быстро человек привыкает к хорошему.
К моему великому облегчению, эту ночь я проспала как убитая, без сновидений и проснулась довольно поздно. Пробуждение было не слишком приятным — жутко болела голова и во рту пересохло, будто целую ночь жевала мел. Я поморщилась, приподымаясь над подушкой. В комнате царил приятный полумрак, а огромное окно было плотно задернуто изумрудными шторами и от этого все предметы в комнате имели зеленоватый оттенок. Я с любопытством оглядела спальню. Вся мебель была выполнена из светло-бежевого дерева, и ее был минимум. Огромная кровать с кисейным светло-зеленым пологом, две прикроватные тумбочки, туалетный столик напротив кровати. Рядом с ним небольшая дверь, ведущая в гардеробную. В общем, все было сделано простенько, но со вкусом. Я перевела глаза на уже знакомый мне колокольчик на зеленой бархатной подушке. Еще некоторое время я смотрела на него и раздумывала, стоит ли мне звать Милу или еще поваляться в постели, но в этот момент дверь в спальню распахнулась и в комнату вошла горничная в своем неизменном форменном платье, фартуке и чепце. В руках она несла блестящий поднос, на котором стояла белая фарфоровая чашка на блюдце. От чашечки шел густой пар и распространялся приятный аромат мяты, череды и мелиссы. На простеньком личике служанки застыла улыбка, а под глазами были все те же фиолетовые тени — следы недосыпа.
