— Видите, доктор Птицын, она решительно ничего не помнит, — отозвалась несчастная мадам Элен, ее полные изящные губы дрожали, выдавая ее нервное состояние.
До этого она, молча сидела на своем месте, и блестящими от волнения глазами следила за происходящим.
— Это ничего, должно пройти, просто память будет постепенно восстанавливаться. И запомните, мадам Элен — никаких волнений и нервных потрясений. У вас, кажется, есть имение на южном берегу Крыма? — деловитым тоном отозвался Михайло Иваныч.
Мадам Элен тихонько всхлипнула и кивнула, утирая кружевным платочком слезы.
— Да, небольшой домик есть, — сквозь слезы проговорила она. — Недалеко от дворца самого графа Воронцова.
— Вот и отлично, поезжайте туда с дочерьми, а супругу своему отпишитесь в Киев, и он в августе присоединится к вам.
В моей душе всколыхнулась волна радости. Я просто обожала Крым, и наша неразлучная троица каждое лето ездила отдыхать как минимум на две недели с палатками и прочим снаряжением. Сначала мы ездили с родителями, а когда нам стукнуло по восемнадцать, то и сами. Перед глазами уже поплыли виды гор, Воронцовского дворца в Алупке, галечные пляжи побережья, шум прибоя и соленый запах Черного моря. Сердце колотилось от волнения, при мысли, что я снова увижу этим места, уже ставшие мне родными. Я даже на миг забыла, что застряла в девятнадцатом веке и, возможно, надолго. Моя радость поутихла, в тот момент, когда в комнату вернулся Иван. В руках он нес поднос, на котором стоял изящный бокал из чистейшего горного хрусталя, наполненный водой. Он аккуратно поставил его на столик и вернулся на свой пост возле дверей. В комнате моментально распространился запах валерианы — это доктор капал в воду свои капли.
— Пейте, — коротко сказал он, протягивая мне бокал.
Я отрицательно мотнула головой, памятуя о том, что зареклась не пить тут никаких лекарств.
"Переиграла… И зачем мне вздумалось из себя истеричку корчить. Что тут скажешь…" — пронеслась в голове досадная мысль.
Я прикусила нижнюю губу и мотнула отрицательно головой. Мой взгляд остановился на мадам Элен и ее бледное, без единой кровинки, издерганное лицо настолько поразило меня, что я безо всяких колебаний взяла из рук доктора бокал и, протягивая ей успокоительное, нежным голосом сказала:
— Маменька, прошу вас не надо так нервничать. Вот выпейте. Все будет хорошо! Вот увидите…
На лице доктора отразилось удивление, но он ничего не сказал, когда мадам Элен послушно взяла из моих рук бокал и до дна выпила успокоительное. Я же в который раз за утро выругала саму себя за свою тупость.
