Но, какая судьба постигла пана, скрывшегося за границу? Возможно, он тайно вернулся на родину и, никем не узнанный, жил на своей бывшей земле под видом простолюдина, ожидая удобного случая для мести. Не с ним ли Конрад обменивался записками, не подозревая, что отдаёт свою судьбу во власть врага?
Эта догадка настолько поразила Герхарда, что он остановился, побагровев, словно его шею сдавила петля. На похоронах Бертрана Конрад выглядел испуганным и одиноким, но ему можно было позавидовать: внезапная смерть брата навсегда захлопнула перед ним глухие монастырские ворота. Он стал единственным наследником. Об этом думали, скрывая язвительные улыбки, распутные супруги фон Адельбург, ближайшие соседи Герхарда. Та же мысль, вероятно, посетила и старого барона Регенсдорфа, и молодых моравских панов Мирослава и Криштофа Марека — частых гостей в Норденфельде.
Герхард попытался вспомнить всех, присутствовавших на похоронах. Их было немного: давние знакомые, соседи, близкие друзья, родственники. Со стороны покойной Августы Венцеславы был только её младший брат, тот самый, что подарил Конраду Лизи.
Находился ли тогда среди тех, кто приехал проститься с Бертраном, неведомый враг, желающий гибели роду Норденфельдов? Вполне возможно. И Конрад знал этого человека!
Герхард с силой втянул в себя воздух. Невидимая петля туже стиснула горло. Дрожащими пальцами он развязал узел шейного платка.
Не может быть, чтобы восьмилетний мальчишка был в сговоре с убийцей своего брата! Конрад бесхитростен и доверчив. В нём нет коварства. Вероятнее всего, он станет следующей жертвой своего мнимого друга…
Явился мажордом — доложить, что наследник проснулся и требует свою одежду.
— Нет! — крикнул Герхард. Щёлкнули об пол чётки, выскользнувшие из рук капеллана. — Он болен и должен находиться в постели!
Ни одна жилка не дрогнула на лице привыкшего ко всему мажордома. Поклонившись хозяину, он удалился.
Вечером Лизи вернулась. Её поймали в парке и принесли Герхарду. Записка всё ещё была прикреплена к ошейнику. По-видимому, за стенами замка весточки от Конрада никто не ожидал. Лизи накормили, снова отнесли в парк и выпустили на том же месте. В ошейнике у неё находилась та же записка. Собачка недовольно потявкала на вооружённых мушкетами людей и нырнула в лаз.
Прямо за стеной начинался густой лес. Ровные, почти одинаковой высоты, деревья стояли, как колонны. Меж их стволами шелестела на ветру молодая поросль. Тёмная чаща поглотила Лизи.
