Но Конрад снова промолчал. Чем мог помочь ему бестолковый Микулаш?
Слуга собрал посуду и ушёл.
Дрожа в болезненном ознобе, Конрад беззвучно произнёс имя матери — своей единственной защитницы.
Она вошла в комнату сквозь наружную стену. Не меняя позы, он смотрел глазами души, как призрачная фигура приближалась к его постели.
— Я скоро буду с тобой, — сквозь слёзы прошептал Конрад. — Отец отравил меня.
— Он убивает тебя не ядом.
Гостья наклонилась к мальчику и плавно повела над ним ладонью.
— Он не сможет убить тебя. Ты сильнее, — сказала она. — Где твои защитники? Позови их!
Конрад представил четыре блуждающих огонька и на мгновение забыл о боли.
— Змеи…
Они лежали вокруг него на широкой постели, лениво шевелясь. Их чешуя отливала воронёной сталью, неподвижные глаза напоминали драгоценные камни. У самой крупной змеи глаза горели рубиновым огнём. Её плоская голова качалась возле лица Конрада. Он замер, глядя, как трепещет её раздвоённый язык.
В тени полога поднялись ещё три чёрных головы. Холодно глянули на мальчика три пары глаз — изумруды, сапфиры, жёлтые опалы.
— Заступитесь за меня, — едва шевеля губами, вымолвил он.
Страшные защитники тенями проструились через него и исчезли, оставив на его коже ощущение липкого скользящего холода…
…Подвешенная над костром бутыль лопнула от огня и разлетелась, разбросав тучу осколков. Её кипящее содержимое с шипением пролилось в пламя. Над обугленными поленьями поднялся серый пар.
Кто знает, возможно, в этот миг или минутой позже сердце наследника Норденфельда перестало биться.
Барон Герхард наблюдал из окна, как на лужайке возле замка его новый наследник играет с собачкой.
Траур по Бертрану не заставил Конрада отказаться от привычных развлечений. Он жизнерадостно смеялся, глядя, как его любимица с тявканьем гоняет воробьёв.
Собачка была забавная — комок белого меха с хорошенькой острой мордочкой и пушистым хвостом-калачиком. Привёз её Конраду брат его матери. Лизи — так звали пушистое существо, сразу же признала нового хозяина. Днём она повсюду бегала за ним, ночью дремала у его кровати, а когда он крепко засыпал, запрыгивала на постель и пристраивалась рядом.
Характер у Лизи был непростой. Если ей что-то не нравилось, она заливалась сердитым лаем, пыталась кусаться. Услышав гневный окрик, начинала громко, отчаянно скулить.
Конрад воспитывал Лизи: строго покрикивал на неё, если не слушалась, пускал в ход хлыстик. На хозяина она не обижалась, признавая его власть, но и кусала его чаще, чем других. После шумных игр с ней на его коже оставались следы её зубов.
