Я даже не замечаю, как летит время. Хочу купить меховую шапку, женщина просит 10 рейхсмарок. Я предлагаю за шапку буханку хлеба, но она наотрез отказывается — мол, слишком дешево. Она готова заплатить за буханку 5 рейхсмарок, а не желаю отдавать хлеб за эти деньги.
Русские ни в какую не желают уступать, лучше свернуться и прийти на следующий день.
За новенькие юфтевые сапоги с меня требуют 80 кг пшеницы.
Тем, кто здесь расквартирован, есть что послать домой.
В 13 часов встречаюсь с унтер-офицером, он лигроин так и не получил.
Отправляемся вместе с ним в солдатский клуб, там обедаем. Обед — пальчики оближешь. И, кроме того, там уютно. Внизу большая столовая, везде громкоговорители, играет хорошая музыка. После обеда получаем довольствие на ужин: 1 плитку шоколада, жиры, мясо и мед. Унтер-офицер связывается по телефону с Покровским, проходит довольно много времени, пока дозванивается, короче говоря, нас требуют назад.
Совершенно случайно встречаем Шимпфа. Грузовик, на котором он должен был привезти пиво, каким-то образом исчез.
Унтер-офицер Эльстерман остается вместе с тремя повозками до завтра — завтра доставит пиво на них.
Еду на телеге в Покровское, уже 15 часов.
Земля подмерзает, телегу трясет. Опасаюсь, как бы не перебить посуду. Часто спрыгиваю с телеги и иду пешком — чтобы от этих толчков задницу не отбить.
Наша кляча еле двигается. Несказанно рад, когда мы наконец добираемся до Покровского.
Лейтенант Барц очень доволен моими приобретениями.
Доставляю домой русских, потом возвращаюсь и сразу же ложусь спать. День выдался весьма насыщенный.
4 марта 1942 г.
2–3-го числа ничего особенного не происходило.
4 марта сменяю Бергера на посту, там, где сооружается склад боеприпасов. Четверо русских вырыли яму 2,5 х 3 х 2,5 метра. Земля как камень, приходится взрывать.
Солнце пригревает сегодня совсем по-весеннему. Русскому самолету-разведчику не удается миновать нашу противовоздушную оборону, он и три истребителя сопровождения вынуждены повернуть. В 16 часов заканчиваем. Около 19.30 отправляюсь к связистам за почтой. Есть кое-что и для меня, что очень радует.
На улице темно, хоть глаз выколи. Временами проходят по отдельности русские бомбардировщики, сбрасывают бомбы. Сначала свист, потом оглушительный взрыв.
В 20 часов ложусь спать прямо на земляном полу, подложив под себя кусок брезента и шинель, накрываюсь четырьмя одеялами.
Ночь выдалась лунная, светлая — полнолуние. Русские бомбят — чувствую, как содрогается земля.
