Появляться с Марго было для него сопряжено с неотступной тревогой: он еще не мог привыкнуть к своему новому положению. Когда они вернулись домой, Отто уже куда-то сгинул. Марго обоснованно предположила, что брат смертельно обиделся и способен теперь на необдуманные поступки.
За два дня до отъезда Альбинус сидел за почему-то особенно неуютным столом и писал деловые письма, а Марго тем временем в соседней комнате уже укладывала вещи в новый, сверкающий, черный сундук; он слышал шуршание оберточной бумаги и песенку, которую она, с закрытым ртом, без слов, не переставала напевать.
«Как все это странно, — думал Альбинус. — Если бы кто-нибудь предсказал бы мне под Новый год, что через несколько месяцев моя жизнь так круто изменится…»
Марго что-то уронила в соседней комнате, песенка оборвалась, потом опять возобновилась.
«Ведь полгода назад я был примерным мужем в безмаргошном мире. Как быстро судьба все переменила! Другие люди способны совмещать семейное счастье с легкими удовольствиями, а у меня почему-то все сразу рухнуло. Почему? И вот сейчас я сижу и как будто рассуждаю здраво и ясно, а на самом деле земля уходит из-под ног, как при землетрясении, и все летит кувырком Бог знает куда…»
Вдруг — звонок. Из трех разных дверей выбежали одновременно в прихожую Альбинус, Марго и кухарка.
— Альберт, — сказала Марго шепотом, — будь осторожен. Я уверена, что это Отто.
— Иди к себе, — прошептал он в ответ. — Я уж с ним справлюсь[38].
Он открыл дверь. Оказалось, что пришла девушка, принесшая обновки от модистки. Не успела она уйти, как позвонили вновь. Он опять открыл дверь. На пороге стоял юноша с грубоватым неумным лицом — и все же удивительно похожий на Марго: те же темные глаза, те же прилизанные волосы, тот же прямой нос, не лишенный, впрочем, если взглянуть на самый его кончик, намека на загибчик. На нем был приличный костюм воскресного вида, а конец галстука уходил под рубашку между пуговицами.
— Что вам угодно? — спросил Альбинус.
Отто кашлянул и проговорил с доверительной хрипотцой:
— Мне нужно с вами потолковать о моей сестре. Я — брат Марго.
— А почему, позвольте мне спросить, именно со мной?
— Вы ведь герр?.. — вопросительно начал Отто, герр?..
— Шиффермиллер, — подсказал Альбинус с изрядным облегчением оттого, что юноша явно не знал его настоящего имени.
— Ну так вот, герр Шиффермиллер, я вас видел с моей сестрой и подумал, что вам будет любопытно, если я… если мы…
— Очень любопытно, — только что же вы стоите в дверях? Входите, пожалуйста.
