— Подожду до пяти и спущусь на улицу, — прошептал он.
В это мгновение он завидел ее — она переходила улицу, без пальто, без шляпы, словно жила поблизости.
«Есть еще время сбежать, не пустить», — подумал он, но вместо этого на цыпочках вышел в прихожую и, когда услышал ее по-детски легкий шаг на лестнице, бесшумно открыл дверь.
Марго, в коротком красном платье, с открытыми руками, улыбаясь взглянула в зеркало, потом повернулась на одной ноге, приглаживая затылок.
— Ты роскошно живешь, — сказала она, сияющими глазами окидывая широкую прихожую с большими дорогими картинами, фарфоровой вазой в углу и кремовым кретоном вместо обоев. — Сюда? — спросила она, толкнув дверь, — и охнула.
Он, замирая, взял ее одной рукой за талию и вместе с ней глядел на хрустальную люстру, словно и сам был чужой здесь, — но видел, впрочем, только расплывающийся туман. Она стояла не двигаясь, слегка покачиваясь, скрестив ноги, стреляя по сторонам глазами.
— Однако, я не знала, что ты так богат, — сказала она, перейдя в следующую комнату. — Боже, какие ковры!
Буфет в столовой так на нее подействовал, что Альбинусу удалось незаметно нащупать ее ребра и — повыше — горячую, нежную мышцу.
— Дальше, — сказала она нетерпеливо.
Зеркало отразило бледного, серьезного господина, идущего рядом со школьницей в выходном платье. Он осторожно погладил ее по голой руке — зеркало затуманилось…
— Дальше, — сказала Марго.
Он жаждал поскорее привести ее в кабинет. Вернись жена раньше, чем он рассчитывал, все было бы просто: юная художница, нуждающаяся в помощи.
— А там что? — спросила она.
— Там детская. Ты все уже осмотрела, пойдем в кабинет.
— Пусти, — сказала она, заиграв ключицами.
Он всей грудью вздохнул, словно не дышал все то время, пока держал её, идя с нею рядом.
— Там детская, моя милая. Всего лишь детская — ничего интересного.
Но она и туда вошла. У него было странное желание вдруг крикнуть ей: пожалуйста, ничего не трогай. Но она уже держала в руках пурпурного плюшевого слона. Он взял это из ее рук и бросил в угол. Марго засмеялась.
— Хорошо живется твоей девочке, — сказала она и открыла следующую дверь.
— Марго, полно, — сказал с мольбой Альбинус. — Мы, слишком далеко ушли от прихожей, и отсюда не слышно звонка. Все это страшно рискованно.
Но она, как взбалмошный ребенок, увернулась, через коридор вошла в спальню. Там она села у зеркала (сегодня зеркала трудились отчаянно), повертела в руках щетку с серебряной спиной, понюхала горлышко флакона с серебряной крышечкой.
