Позже жертвоприношения людей в Греции формально прекратились, но «неофициально» они все равно существовали. На празднествах Диониса вакханки ночью бегали по дорогам, тайно ловили и убивали мужчин. В Спарте каждый мальчишка обязан был убить раба-илота, лишь после этого его признавали мужчиной. А в Сирии, Финикии, Карфагене, жуткие обычаи никто и не думал отменять, люди там приносили в жертву собственных детей. Матери и отцы ничуть этим не возмущались, сами тащили отпрысков на смерть. Обряды были общими праздниками, а жертвенники-тофеты, где обрывались детские жизни, служили местами народных гуляний [47]. Традиция сирийцев и финикийцев показалась интересной и для их соседей, ее увлеченно переняли евреи. О ней неоднократно говорится в Ветхом Завете (3-я Кн. Царств, 16, 34; 4-я Кн. Царств, 17, 17; 17, 31; Иезекииль, 16, 20–21;) — «и устроили высоты Тофета в долине сыновей Еномовых, чтобы сожигать сыновей своих и дочерей в огне» (Иеремия, 7, 31).
Это было нормальным, обыденным. Но в жестоком древнем мире постоянно шли войны. Цари, республики, города боролись за лидерство, за господство над соседями. В VIII в. до н. э. самыми могущественными считались две державы. Изрядную часть Малой Азии и Закавказья подмяло под себя царство Урарту. Еще шире раскинулась Ассирия. Она покорила Месопотамию, Ближний Восток, Лидию (на юге Малой Азии), Мидию, Элам, Персию. Оба государство достигли весьма высокой для своего времени культуры, но вопросами морали себя абсолютно не утруждали, и в отношении завоеванных стран стоили друг друга.
Цари Урарту, чтобы предохраниться от восстаний, отсчитывали в присоединенных областях такую долю жителей, которую легко будет удерживать в повиновении, а «лишних» приказывали истребить. А ассирийцы полагали, что лучший способ властвовать над народами — парализовать их ужасом. Цари хвастливо описывали расправы над побежденными: «Я отсек головы воинам и сложил из них пирамиду перед городом. Я сжигал в огне юношей и девушек. Оставшихся в живых пленных я сажал на колья вокруг города, а остальным выкалывал глаза». Уцелевшее население обращали в рабство или депортировали подальше от родных мест, чтобы оно попало в чуждое окружение и не думало о сопротивлении [9].
Столица Ассирии Ниневия не зря названа в Библии «городом кровей». Ради пущего устрашения врагов и предупреждения тех, кто захочет взбунтоваться, стены и башни города покрывала кожа, содранная с пленников и пленниц. Ассирийцы могли себе это позволить — рабов было столько, что они ценились чрезвычайно дешево. Они служили разменной монетой, ими расплачивались за кувшин вина, за услуги садовника. А пленных царей владыки Ассирии впрягали в свои колесницы и держали в клетках у городских ворот. Ниневия поражала современников невиданной роскошью, в ней строились сказочные дворцы, храмы, собирались богатейшие библиотеки, произведения искусства. Славилась она и чудовищным развратом, хотя на Востоке трудно было кого-нибудь этим удивить.
