и
для кого они написаны. Когда онъ кончилъ, она положила свою руку въ его руку и устремила на него проницательный бзглядъ. Сердце ея тонуло въ нѣгѣ, было упоено восторгомъ; темныя кудри ея, развившись, упадали на лицо; грудь, стѣсненная полнотою дыханія, гордо вздымалась. Онъ крѣпко сжалъ ея руку и благоговѣйно поцѣловалъ ее… Это было первое прикосновеніе его къ женщинѣ! Княгиня вздрогнула: ее проникалъ сладостный трепетъ… Въ первый разъ въ жизни она испытывала такое божественное чувство!.. Когда звонъ часовъ напомнилъ имъ время разлуки, она произнесла: До завтра, Викторъ! — Она впервые назвала его Викторомъ…
Тогда онъ почувствовалъ, что онъ владѣетъ одною изъ тѣхъ минутъ, которыя рѣдко даются человѣку въ земномъ быту! Тогда онъ тихо повѣрялъ самому себѣ святую и страшную тайну; да, точно, она любитъ меня!
Не правда ли, любовь непорочнаго юноши не походитъ на любовь свѣтскаго человѣка?
Когда Громскій вышелъ, княгиня упала на диванъ — и залилась слезами…
— Боже мой! — лепетала она сквозь слезы, — я недостойна сго. Онъ свѣтелъ, какъ младенецъ, я темна, какъ грѣшница. Я уже разъ измѣнила клятвѣ, клятвѣ, которую давала я Богу! Я безумно разорвала обязанности супруги — и для кого? для кого?.. — Княгиня въ ужасѣ вскочила съ дивана; она трепетала, какъ въ лихорадкѣ; она подбѣжала къ небольшому столику, со скоростью выдвинула ящикъ, выхватила изъ ящика связку писемъ, перевязанную розовою ленточкой, и съ дикою радостью бросила ихъ въ огонь топившагося камина. Съ жадностью слѣдила она испепелившіеся листки — и сердцу ея становилось легче и легче.
На другой день, когда Громскій явился въ опредѣленный часъ, онъ засталъ княгиню за флигелемъ. Она пѣла Цвѣтокъ Пушкина. Юноша, безмолвенъ, бездыханенъ, остановился въ дверяхъ, поражеиный ея восхитительными звуками; онъ таялъ и млѣлъ… Когда она кончила, онъ неслышно подошелъ къ ней… Она почувствовала его присутствіе и вздрогнула… — Ахъ, это ты, Викторъ! — вскрикнула она съ довольною улыбкою… — Это вы, — произнесла она, одумавшись. — А вы притаились, вы подслушивали меня?..
— Я не былъ здѣсь, я не былъ на землѣ, княгиня!..
— Это поэтическая фраза! — замѣтила она.
— Это языкъ души, — возразилъ онъ…
Она задумалась — и, будто увлеченная вдохновеніемъ. снова начала пѣть… Онъ сѣлъ возлѣ нея…
Коротки часы жизни, но какъ не отдать и ихъ за такія минуты!
Упоительно слышать гармоническое пѣніе женщнны, но внимать голосу той, которую любишь, — это значитъ уноситься отъ земли выше и выше, чувствовать расширеніе души!
