Коул закрыл за собой дверь в ванную прежде, чем она успела расспросить его, хотя догадка уже созрела в ее уме.
Он работал.
Она не поручала ему никаких долгосрочных проектов, поэтому можно предположить, что Коул изобрел какой-то способ превзойти ее, возможно, у него возникли новые идеи по сбыту товаров. Вполне вероятно, что он намеревается обойти ее и выложить их непосредственно мистеру Скиллингтону.
Анна заметила, что его кожаный портфель лежит там, куда он бросил его. Можно ли ей заглянуть в него? Она его босс. Кто может поставить ей в вину, что ее интересует, над чем он работает?
Она едва сознавала, что, подчиняясь команде своего мозга, направляется к кровати. Подойдя к ней, Анна остановилась, глядя на портфель. Наклонившись, чтобы взять его, она замерла, услышав, как открылась дверь ванной.
— Что ты там делаешь? — спросил Коул.
Она резко выпрямилась, лихорадочно ища ответ.
— Я… — Анна сделала последний оставшийся до кровати шаг и плюхнулась на нее. — Я проверяю, какая кровать тверже. Я люблю тверд…
Она совершила ошибку, подняв глаза на Коула.
Слова замерли у нее на губах. Футболка все еще обтягивала его грудь, но джинсов на нем не было.
Шелковые боксерские трусы красного цвета оставляли открытыми длинные, очень мускулистые ноги.
Ей не приходилось видеть лучших икр со времен Олимпийских игр, когда спринтеры соревновались в беге на сто метров. Но у Коула они были даже более впечатляющими.
— Ты любишь твердое… что? — переспросил он, кружа по комнате, как хищник.
Тело! — вскрикнула про себя Анна.
— Твердый матрас, — нашлась она. — Я люблю, чтобы матрас был твердым, — слабеющим голосом пояснила Анна.
На лице Коула появилась улыбка. Его взгляд скользнул по ее шее и опустился ниже. Он сел на кровать рядом с Анной, и она почувствовала прикосновение обнаженного бедра.
Палец Коула скользнул по ее щеке и, задержавшись на подбородке, замер на впадинке у горла, где лихорадочно бился пульс.
— А я люблю все мягкое, — тихим, вкрадчивым голосом произнес он.
Без очков его глаза были такими синими, что Анне стало трудно дышать, как будто она тонула в их глубине.
Анна бросилась в ванную. Очутившись в относительной безопасности, она обессилено прислонилась к двери и принялась обмахиваться рукой, тщетно пытаясь рассеять жар, опалявший ее тело.
