Лейтенант с важным видом переходит к следующему заключенному, словно эпизода с майором и не было.
Следующий заключенный тоже получает удар кулаком. Лейтенант неизменно находит причину для этого. Заключенный может кричать слишком громко или недостаточно громко, или ответить неправильно. Когда он заканчивает обходить строй, у всех заключенных лица в крови. Потом становится перед строем и слегка сжимает руки в кожаных перчатках.
— Те, кому дозволено подать прошение о помиловании, два шага вперед марш! — кричит лейтенант высоким мальчишеским голосом. Пересчитывает вышедших и сравнивает результат со своим списком. — В четвертый блок, — резко приказывает он.
Несколько рычащих унтер-офицеров ведут этих людей в четвертый блок. Набрасываются на них, будто голодные хищники. Истеричные команды, рычанье и крики оглашают городок.
Юнец-лейтенант петушком обходит оставшихся. Тех, кто не вправе подать прошение о помиловании.
— Наслаждайтесь солнышком, — язвит он. — Завтра утром мы сотрем вас с лица земли! Приговоренные к обезглавливанию, шаг вперед!
Выходит офицер-артиллерист. Рослый, начинающий полнеть, с болезненным лицом.
Лейтенант смотрит на него, как змея на кролика.
— Офицер запаса, — замечает он с коварной усмешкой.
— Так точно, герр лейтенант.
Лейтенант разбивает ему переносиц краем своей каски. Хлещет кровь.
— Этот негодный преступник пытается мне лгать, — кричит он, негодующе вскинув руки. — Присваивает себе звание, на которое не имеет права! Вниз лицом, обезьяна!
Бывший офицер-артиллерист падает ничком, как подкошенный, разбивая незащищенное лицо о землю.
— Молодец! — довольно смеется юнец-лейтенант.
Полицейские подобострастно смеются вместе с ним.
Весь плац бурлит весельем. Даже любопытные рядовые в казарме охраны улыбаются.
— Рядовой Шрёдер, разжалованный обер-лейтенант запаса, приговоренный к смерти за неисполнение приказаний, прибыл в ваше распоряжение, герр лейтенант!
— О, это уже лучше, — улыбается юнец с садистским дружелюбием. — И чем рядовой Шрёдер занимался в гражданской жизни?
— Я учитель.
— Так, так! — В светло-голубых глазах лейтенанта появляется опасный блеск. Безо всякого предупреждения он бьет заключенного ногой в пах и тыльной стороной ладони по лицу. — Рядовой-учитель смеет стоять вольно, вот как? Этот негодяй думает, что он снова в сельской школе, где может делать все, что угодно, с беззащитными детьми фюрера. Нет, мой дорогой друг, он в преддверии смерти, ждет своей очереди на гильотину! Убери отсюда эту тварь, — приказывает он одному из унтер-офицеров. — Меня тошнит от его вида!
