Мы хватаем свои карабины и автоматы, в крякающую стаю лети т град пуль, но ни одна птица не падает. Они скрываются за сопками.
— Тьфу ты! — разочарованно произносит Порта, ложась на снег. — Это были первые имеющие смысл выстрелы за всю треклятую войну!
— Летчику-истребителю ничего бы не стоило подлететь снизу и поднять их на крыле, — говорит Малыш, непроизвольно сглатывая.
Мы говорим о диких утках еще долго после того, как они скрылись.
— Они вкуснее всего с яблочным соусом и специальной подливкой, — говорит Порта. —«И, главное, кожа должна быть поджаристой. Слегка хрустеть на зубах.
— В Испании не понимают этого, — говорит Барселона. — Там их начиняют апельсинами и варят, пока мясо едва не слезает с костей.
— Таких людей нужно расстреливать, — решает Порта. — Портить утку таким образом — кощунство.
Мы снова двигаемся в путь и проходим через узкий распадок, все еще говоря об утках. С обеих сторон нас окружают высокие стены снега и льда. Ноздри заполняет едкий запах смерти.
Мы удивленно осматриваемся, ища взглядами мертвые тела. И не скоро сознаем, что этот отвратительный, тошнотворно-сладковатый запах несем с собой именно мы.
— На всю жизнь пропахли трупами, — негромко говорит Старик.
Он прав. После четырех лет на фронте запах смерти впитался в нас так глубоко, что избавиться от него будет трудно.
На марше мы говорим о мире. Многие из нас носят военную форму с тридцать шестого года и не могут представить, каково это будет снова надеть гражданскую одежду и ходить в туалет, не щелкая каблуками и не спрашивая разрешения. В сущности, мы уже не верим в мир. Порта думает, что эта война будет столетней. Он составил сложное уравнение, которое, по его словам, показывает, как это может быть сделано. Каждый год парни достигают призывного возраста и идут сложить головы на алтарь отечества. Тема эта так интересна, что мы объявляем привал для ее подробного обсуждения.
Незнакомые нам офицеры боевой группы, в которую мы снова влились, начинают криками гнать нас вперед. Они нервозные, испуганные и в отличие от нас непривычные к пребыванию на территории противника. Чтобы выполнять подобные задачи, нужен особый род людей.
Хороший диверсант прежде всего не должен быть ни безмозглым любителем риска, ни выпускником обычной военной академии. В нем должно быть многое от злодея, ему нужно умственное развитие шестнадцатилетнего мальчишки, дабы он толком не понимал, что так же смертен, как те, кого он косит из автомата.
