— Товарищ, не бросай нас, — шепчет умирающий фельдфебель, когда я с пулеметом на плече прохожу мимо него.
— Не оставляйте нас русским, — стонет другой.
Я не обращаю на них взгляда. К счастью, появляются санитары и укладывают их на подстилки их веток. Мы заберем их всех с собой, как приказал оберcт. Никто не должен быть оставлен.
Мы делаем сани из тонких древесных стволов и кладем на них раненых. Когда раненые умирают, сбрасываем их и идем дальше.
Через четыре дня мы выходим к двум странным холмам, напоминающим формой сахарные головы. Похолодало так, что в ноздрях у нас смерзается, слезы превращаются в сосульки. Металл становится хрупким, как стекло, деревья лопаются с громким треском.
Грегор смотрит на свой нос. Он лежит у него на ладони. Ощупывает отверстие на лице. Потом снова недоуменно смотрит на нос.
— Что за черт! — восклицает он и начинает кричать. Отбрасывает автомат и нос. Только Хайде, наш сверхсолдат, не теряет головы. Молниеносно валит Грегора на спину. Легионер подбирает нос.
— Держите его, — рычит Хайде. — Нос нужно пришить!
— Стоит ли? — усмехается Порта. — Не такой уж этот нос красивый.
Не обращая внимания на бормотанье Грегора, Хайде пришивает нос, снимает с трупа окровавленный бинт и крепко обматывает вокруг его лица.
— Может, лучше пришить еще раз, чтобы он не оторвал его снова? — предлагает Малыш, протягивая катушку толстых ниток.
Грегор скулит и стонет. Несмотря на анестезирующее воздействие мороза, боль все равно жуткая.
Хайде не косметический хирург и пользуется иглой, взятой у хирурга-ветеринара, которой тог зашивал раны лошадям.
— Слабак, — ворчит он и тянет за нос, проверяя, крепко ли пришит.
— А член может отмерзнуть и отвалиться? — с беспокойством спрашивает Малыш.
— Может, — улыбается Порта. — Армейский научный институт в Лейпциге собрал статистические данные на эту тему, они показывают, что тридцать два процента солдат возвращаются из полярных условий без этой штуки.
— Всемогущий Иисус Христос, сын немецкого Бога, — стонет Малыш. — Что сказать шлюхам на Реепербане, если вернешься без члена?
— Уж сводником точно не сможешь быть, если эту твою штуку съел белый медведь, — улыбается Барселона.
Высокий, тощий сапер-фельдфебель внезапно поднимается с подстилки из веток, срывает окровавленные бинты и, прежде чем кто-либо успевает понять, что происходит, бежит через затянутое льдом озеро.
Двое санитаров бегут за ним, но он скрывается в тумане. Его безумие заразительно, и вскоре за ним следуют еще двое.
