– Я уже устал с тобой разговаривать. В другой раз ты мне расскажешь про все остальное. А сейчас я должен кое‑что объяснить. При тебе не обнаружено имени и рекомендаций, поэтому тебе остается только надеяться на мою доброту. За утерю имени тебя можно хорошо наказать.
– Я не терял имени, – сказал я на всякий случай.
– Значит, у тебя просто никогда его не было, – он похлопал ладошкой по богато отделанной круглой деревянной коробочке на поясе. – Я разрешаю тебе пожить у меня. Будешь работать на конюшне, там и жить. Если окажешься хорошим работником, получишь имя. А пока ты будешь безымянным.
– А можно ли мне уйти? – деликатно поинтересовался я.
– Похоже, ты действительно рехнулся. Без имени ты прибежишь обратно, не пройдет и дня. Я стану платить тебе три малых клинка в неделю. Правда, один будет вычитаться за еду, а еще один – за право жить в городе. Ты, конечно, можешь жить за городом, если хочешь, – прибавил повелитель и почему‑то засмеялся. – Честно говоря, третий клинок тоже будет вычитаться за… за разные другие блага. За одежду, например. За воду. И еще нужно учесть, что ты уже три дня находишься у меня, и тебе каждый день носят еду! Но ты не волнуйся. Я заберу вот эту ерунду, – он тряхнул связкой моих вещей, – это и будет плата. Надеюсь, тут найдется что‑нибудь полезное.
– Но у меня есть имя, – сказал я.
– Где же оно? – насторожился собеседник.
– Вот, – я указал на свою карточку.
Повелитель с облегчением рассмеялся. Затем вытащил карточку из связки, осмотрел с двух сторон. Человек на коне приблизился к нему, чтоб тоже взглянуть на мой документ. Я заметил, что его лицо изуродовано шрамом или, скорее, ожогом.
– Эта ерунда здесь ничего не значит, – категорично заявил повелитель. – Может, в твоих краях это считается именем, но здесь – нет. Впрочем, если хочешь, забирай это.
Я поймал карточку на лету и крепко сжал пальцами.
– Ведите его в конюшню, – скомандовал повелитель, и дверца экипажа захлопнулась.
ВХОЖДЕНИЕ
Обратно меня вел уже один поводырь. Вернее, даже не вел, а провожал. Я заметил, что в его поведении осталось гораздо меньше хамства и грубости – видимо, я понравился его хозяину. Выходило, что иметь низкий статус безымянного здесь лучше, чем не иметь никакого.
Я даже осмелился задать вопрос:
– Кто был этот человек?
– Ты разве не понял? – угрюмо ответил староста. – Это – Лучистый, самый богатый землевладелец заставы.
«Кто бы мог подумать!»
На выходе я опять зажмурился от яркого света, а когда через мгновение открыл глаза – застыл пораженный.
