Вдоль улицы лежал, ожидая нас, дракон-«лимузин», в полированной зеркальной броне, с просторным жлобским салоном, обитым изнутри белой шелковистой шерстью. Я даже заподозрил, что это шерсть единорога, но вряд ли. Имитация, хорошая синтетика. Скрипнула подо мной, когда я сел, да так громко скрипнула, что вся бригада оглянулась на меня с осуждением. Верите ли, почувствовал себя не в своей тарелке и обозлился — фига ли!
Эльфы похищают меня в канун Полыни! Может, это хорошо?
* * *
Выгружали нас на частной посадочной площадке: замощенной булыжниками и хорошо освещенной, обсаженной по кругу стеной белого шиповника. С одной стороны высилась темная внешняя стена поместья-крепости, парк наступал на нее, как прибой, верхушки деревьев в свете прожекторов казались чем-то вроде пенных барашков и даже шелестели так же, словно набегая на песок. Дорожка гравия вела вглубь, к громаде дома-замка.
Там была низовая подсветка: башня парила в конусе лучей, уходя шпилем и флагштоком в брюхатые фиолетовые тучи. Небо казалось еще тяжелее, оттого что в него упирался свет. Я узнал очертания, хотя прежде смотрел на эту башню только издали, а спецэффекты искажали ее. Нас привезли в Дом Шиповник.
Встречали нас чуть приветливее, нежели похищали. Для Марджори подали паланкин, тщательно проследив, чтобы сама она не ступила и шагу.
Народу тут было немного, но это вовсе не значило, будто мы гуляем без присмотра. Служители Дома, одетые одинаково, передавали нас по цепочке, сообщаясь друг с другом через раковины, и вскоре мы приблизились к порталу, подсвеченному изнутри и исторгающему в морозную ночь клубы пара. А потом он поглотил нас.
Испытывал ли я страх? Да ничуть! Чем бы ни кончилась эта непонятная история, я присутствовал в ней исключительно за компанию.
Нас принял просторный и довольно безликий вестибюль: стеклянные поверхности с витражными вставками, заключенные в алюминий и темное дерево. Я никогда не разбирался в атрибутах роскоши, предпочитая, если приходилось, доверять мнению экспертов-специалистов, но сейчас предметная область почему-то казалась мне важной. У эльфов особенные отношения с вещами. Такое впечатление, будто они считают вещи одушевленными. Или даже так: некоторые вещи в их понимании наделены душой и потому заслуживают особенного отношения. Очень хорошо это описано в новелле «Мастер Финней и кофейная чашка».
На витражах был герб Дома: выложенный белым матовым стеклом цветок шиповника, а веточка с листьями — из темного стекла. А еще здесь был механический лифт, на котором всю нашу компанию подняли на самый верх. На одном из промежуточных этажей нас остановили: кто-то вызвал лифт, но наш сопровождающий, выступив вперед, махнул ладонью у того перед носом. Эльф торопливо отступил, и мы поехали дальше.
