— Еще посмотрим, чья возьмет!
По дороге на работу он несколько раз пробовал связаться с Аней. Ее телефон по-прежнему молчал. Глава семейства со злостью кинул мобильник на заднее сиденье машины:
— Черт с тобой! Дома поговорим!
Чтобы не расклеиться и не запороть переговоры, он попытался взять себя в руки, решив до вечера не общаться с дочерью. Это ему удалось. Геннадий Павлович даже улыбнулся, паркуясь на стоянке. И в самом деле, отчего он разнервничался? У него еще вагон времени. А с Аней он побеседует за ужином.
Если в отношениях с дочерью Соболев потерпел фиаско, в деловом плане этот день выдался для него на редкость удачным. Обычно несговорчивый Домнин одобрил все условия, предложенные партнером, и сделку можно было считать совершенной. Уставший, но довольный, Геннадий Павлович поехал домой. Дверь открыла жена. По привычке чмокнув ее в щеку, мужчина поинтересовался:
— Аня дома?
— Еще нет.
— Понятно. Сегодня она нескоро заявится.
Вероника Петровна вопросительно посмотрела на него:
— Что случилось?
— Эта паршивка сбежала от меня в вестибюле, — пояснил муж, расшнуровывая ботинки. — Я не бросился ее искать — поджимало время. Заявится — и я поговорю с ней серьезно.
Женщина пожала плечами:
— Может, оставим ее в покое? Пусть живет как хочет.
— Дура! — Заметив, что на глаза жены навернулись слезы, Соболев обнял ее: — Извини. Просто от тебя я этого не ожидал. Разве нам мало того, что мы тянем Машку и внучку? Нет, я готов помогать своим, но… — Он прислонился к стене, почувствовав знакомую боль в груди, — у меня уже не то здоровье. Принеси лекарство.
Побледнев, Вероника Петровна метнулась в кухню. Через несколько секунд она вернулась, принеся таблетку и стакан воды.
— Мы же договаривались, Гена, ты не должен нервничать.
Муж усмехнулся:
— Не получается. Ладно, давай ужинать.
— Ты не звонил Анечке?
— Звонил, и неоднократно, — он прошел в ванную. — Наша дочь отключила телефон.
— Тогда попробую я. — Женщина принялась нажимать на кнопки, но через минуту констатировала: — Да, ты прав. Не отвечает. Пойдем к столу.
В этот день время тянулось медленно, но все равно стрелка больших настенных часов сначала уперлась в десятку, потом в одиннадцать, затем показала полночь. Телефон Ани все еще был отключен.
— Уверен, она побежала к своему хахалю, — Геннадий Павлович скрипел зубами, стараясь побороть ноющую боль в сердце. — Ты знаешь его адрес?
— Нет, — растерянно развела руками жена, с удивлением отмечая про себя: а ведь они действительно ничего не знают об ухажере дочери, причем сами же в этом и виноваты.
