Валериан, кажется, первым потерял интерес к продолжению диспута. Сендрин схватилась за книгу, чтобы снова заняться изучением истории Юго-Западной Африки. Время от времени она чувствовала на себе его взгляды, но каждый раз делала вид, словно ничего не замечала.
Солнце поднималось все выше, постепенно в купе становилось жарко. Сендрин охотно переоделась бы, но в присутствии Валериана сделать это было немыслимо. В конце концов она не выдержала и попросила его отвернуться, затем быстро облачилась в легкую летнюю одежду.
— Я и впрямь полагал, что вы значительно старше, — пробормотал он, когда она вновь села на свое место.
Она не отрывала взгляд от книги.
— Потому что гувернанткам положено быть старыми и безобразными?
— Нет, — возразил он. — Потому что моя мать не терпит никаких молодых женщин в доме.
Теперь Сендрин вынуждена была посмотреть на него, но ее надежда на то, что он только хотел поддразнить ее, не оправдалась. Он выдержал ее взгляд без тени улыбки, с серьезным и отстраненным выражением лица. Затем, однако, его веки снова начали вздрагивать, а глаза чересчур поспешно обратились вдаль пустыни.
Поезд достиг Виндхука на следующий день сразу после полудня. Город находился в центре длинной долины, которая ограничивалась на востоке склонами массива Ауаса, а на западе — гористыми саваннами высокогорья Комаса. Вокруг Виндхука простирались заросли ивы, довольно скудные, хотя после голых пейзажей пустыни они показались Сендрин необыкновенно зелеными, зазывающими на прогулку. Сам город имел почти европейский вид. Он был застроен трехэтажными, в большинстве случаев белыми, зданиями, между которыми росли высокие деревья, кое-где даже были разбиты сады. Сендрин теперь поняла, почему первые поселенцы обосновались здесь, в зеленом сердце страны, которая в основном состояла из бескрайних малонаселенных пустынь.
Здешний вокзал был несколько больше, чем в Свакопмунде. С поезда сошло немного пассажиров. В основном это были солдаты и деловые люди. Приехавших женщин можно было сосчитать по пальцам, и все они прибыли в сопровождении мужчин. Очевидно, в этой стране путешествовать женщинам одним было не принято.
Валериан распорядился о доставке ее багажа, и тотчас два молодых туземца принялись за работу. Они были одеты в брюки и рубашки немецкого покроя — никаких признаков национальной одежды.
На площади перед вокзалом Валериан посмотрел по сторонам.
— Собственно говоря, нас должна была ожидать здесь повозка с лошадьми, — сказал он.
