– …и еще раз! Нет, ты смотри, смотри! Ты не отворачивайся! Ты! В этом! Виновата! Итак, снова: ты говоришь мне стафу – или еще один…
– Я не знаю никакой стафы! Что такое стафа? Я не знаю, честное слово! Объясните же!
– Молитва, заклинание, пароль… то, что отопрет щит. Ты должна была получить ее, когда коснулась щита. Это она – стафа – показалась тебе белой звездой. Это она чуть не убила тебя.
– Но я не знаю…
– Ульфур!
– Не надо! Я же не могу вспомнить того, чего не знаю! Этого нет во мне! Ну чем я могу доказать?! Ну, влезьте мне в мозги, режьте меня – ребят-то зачем?..
– Ты мне еще нужна. Ульфур, давай. Один… два…
Ульфур смотрел мне в переносицу. Глаза у него были желтые, волчьи. И я знал, что ничего не успею. Он быстрее. Еще я знал, что сейчас умру, как пять минут назад умер Илья, и больше ничего не будет. Это была совершенно деревянная мысль. А еще пришли слова, которые я беззвучно бормотал, едва шевеля губами и не отдавая себе отчета в том, что они значат. Если бы я хоть что-то соображал, я бы удивился, как легко они складываются.
Меня нет, я прозрачен, как стеклышко
Я лечу высоко над страдой
Я скользнул через узкое горлышко
И пролился студеной водой
Я прилип тополиной пушинкою
К темной волчьей косматой спине
Я растаял случайной снежинкою
И в глаза ты глядишь – не мне
По ту сторону микрофона раздался какой-то шум, вскрик, удары, шуршание, скрежет. Потом вернулся голос:
– Пять.
Ульфур вскинул руку с пистолетом – и, продолжая смотреть на меня, выстрелил в Хайяма…
Потом они повернулись и ушли. Дверь закрылась, и стало почти темно.
Здесь у меня спасительный провал в памяти. Я не помню, кто как себя вел, что говорил и что делал. Ну, сами представьте себя на нашем месте… хотя это, наверное, невозможно. Вот только что рядом с тобой случилось две смерти, два убийства, но убили друзей, убили не тебя… скажи честно, ты сможешь сдержать радость? Облегчение хотя бы? Убитые сразу оказались где-то далеко-далеко…
Нет, кое-что я все-таки помню. Помню, что Илья умер сразу, потому что крови под головой было совсем мало, а Хайяму пробило шею, и он истек кровью, и Артур пытался ему что-то пережать, заткнуть… он сам был потом весь в крови с головы до ног. Я помню Патрик, которая сидела под стеной, сжав колени локтями и пытаясь ладонями закрыть себе и уши, и глаза, и рот… я ее тронул, и она дернулась, как от удара током. А Валя была как-то нечеловечески спокойна, только все время отрицательно покачивала пальцем: я что-то забыла, я что-то забыла, но я обязательно…
