– Вы были правы, – сказал Шарп. – Это щит.
– Он у вас?
– Да. Я выслал борт.
– Хорошо, жду.
Через пятнадцать минут в служебном секторе сел САТ-BS – один из трех построенных вертолетов этой марки и единственный в нашем полушарии, Волков им очень гордился, это вам не яхта, которых как грязи; в прошлом году Волков удачно организовал банкротство этой перспективнейшей фирмы и сейчас покупал ее вместе со всей документацией, персоналом и ноу-хау через подставных швейцарцев. Вертолет был сделан целиком из углепластика и легко развивал четыреста пятьдесят километров в час на малой высоте в режиме огибания рельефа, то есть был практически невидим для радаров; Волков полагал, что родной армии не обязательно знать, куда летает по делам министр недропользования.
Салон был удобен, но аскетичен – как он любил. Ничего лишнего.
За исключением экипажа, в машине был только Ульфур, правая рука Шарпа.
– Расскажи в двух словах, – велел Волков.
– Перехватили разговор со спасателями. Пропала пара студентов, заблудились в тайге. Обыкновенное дело. А утром уточнили, что студентов нашли, но в плохом состоянии – не дышат и почернели. Шарп сразу понял, в чем дело. Попытались успеть вывезти первыми – не успели. Спасателей пришлось ликвидировать. Болто погиб. Пока это выглядит как авиакатастрофа, но, боюсь, могут докопаться. Туда вот-вот генеральская комиссия прибудет, землю рыть. Хорошо бы не министр, с его чутьем. Мы успеем раньше, но ненамного. Студенты сейчас в тайге, решили пока не трогать, никуда не денутся. Это все.
– Хорошо… То есть со спасателями, конечно, прокол…
– Времени было в обрез.
– Не надо было затевать стрельбу.
– Вы же сами распорядились…
– Да. Потом разберусь и решу. Про министра не беспокойся, я организую, чем бы ему заняться. Где сейчас щит?
Ульфур молча показал в заднюю часть салона.
Щит казался новехоньким, словно только что из рук мастера, время над ним было не властно. Волков благоговейно взял его в руки. Тяжелый…
– Никто из вас в крипту не входил? – спросил Волков, хотя и был уверен в ответе.
– Нет. Студенты входили.
– Это понятно… Ладно, сколько нам еще осталось?
– Шесть минут.
– Хорошо, Ульфур, хорошо…
Он провел ладонью над щитом, прислушался. Как будто пламя бушевало там, в глубине ясеневых брусьев, наискось прошитых железными прутьями и склеенных рыбьим клеем… Потом – положил руку на щит. Жгло. Лабиринт, вырезанный на лицевой стороне, тут же начал светиться, как уголья под пеплом. И напротив, холодным по-зимнему был бронзовый, покрытый запирающими рунами обод.
