Но, наверное, Маринке это и было нужно: по крайней мере, она шевельнулась. Она шевельнулась и даже попыталась повернуть голову, но тут ее в первый раз охватили судороги. Я держал голову, чтобы она не разнесла себе затылок, ребята удерживали руки и ноги.
Потом Марина начала кричать. Это был жуткий хриплый вопль (кино «Экзорцист» смотрели? Вот там примерно то же самое)… но судороги ее на время отпустили, и она попыталась то ли приподняться, то ли повернуться на бок. Сначала мы ей просто по инерции не давали двигаться, потом – начали помогать. Она действительно повернулась на бок, потом на живот, потом стала приподниматься на четвереньки… и тут, ребята, чуть не заорал я сам, потому что в какой-то момент она всей позой стала похожа – просто один в один – на то белое чудовище, Лилину собаку, в момент, когда она приготовилась на меня прыгнуть… даже голова наклонена ровно так же, даже лапы расставлены… и бессмысленное серое лицо, черные круги вокруг глазниц – и красноватое мерцание в глазницах…
Но тут сзади донесся вибрирующий свист лопастей и низкий вой турбин – и одновременно с этим звуком Маринку вновь заколотило. Я снова схватил ее за голову, смягчая удары лбом о землю, а она еще как будто пыталась ползти, взрывая ногтями землю.
Вертолет пронесся над головами, почти мгновенно завис и развернулся боком, выпустил шасси и сел. Он был почти черный, цвета грозовой тучи, и какой-то неизвестной мне марки. На борту шла оранжевая надпись: «МЧС – EMERCOM».
Упал люк и образовал трап. По трапу быстро сбежали четверо в того же грозового цвета униформе и в оранжевых беретах. Один, явно старший, шел прямо к Рудольфычу.
– От вас поступил сигнал бедствия? – спросил он, после чего представился: – Капитан Шарапов, служба спасения.
– Да, это мы… Девочке плохо… Но как вы быстро!
– Мы просто оказались рядом, нам передали вызов. Через десять минут больная будет у врачей. Берите, ребята, – кивнул он своим.
– У вас и носилок нет? – спросил Сергей Рудольфович.
– Штабная машина, не санитарная. Но ничего, сиденья разложим, будет еще лучше…
Я уже несколько секунд чувствовал, что Маринку больше не трясет. И что она пытается поднять голову.
– Ты меня слышишь? – наклонился я к ней. – Ты как?
– Пить, – сказала она.
– Ребята, воды! Дайте воды!
Две фляжки протянулись ко мне, я схватил ближайшую. Маринка села, двумя руками упершись в землю. Я отвинтил колпачок и стал поить ее. И почувствовал, что если не попью сейчас сам, то умру.
