А история эта связана с единственным, надеюсь, нехорошим человеком, достойным нашего внимания на вверенном нам же временно объекте — Давидом Гугунавой с ласковой кличкой Жеребец. Данные об активизации грузинских спецслужб вообще и по Жеребцу, в частности, были косвенными, но, все же заслуживающими того, чтобы за нашим пароходом во избежание теракта отправили приглядывать таких солидных людей как я, и даже таких вертихвосток как ты с Верочкой. Это если не считать нашего практиканта-лейтенанта, который сейчас машет шваброй на палубе, что ему исключительно полезно, как я полагаю.
Жеребец, очевидно, оправдал свою характеристику и попытался снять на ходу сексапильную подружку, а Глашенька, право, очень даже хороша — огонь-девка! — Маша при этих словах хмыкнула иронически и как бы машинально переложила на край стола глюкометр. Кирилл намек понял, отмахнулся от него с досадой, однако распущенное брюшко незаметно втянул.
— Ты не сбивай, я и сам собьюсь! Подвыпившая Глаша решает отшить Гугунаву своими силами, увлекает его в пустынный ночью солярий и оставляет на Солнечной палубе бездыханным. Как ей это удается? Версия с ручкой-парализатором идиотская, но, как и все в нашей жизни, вовсе не невероятная. Анчаров заверил Петрова, что ручку он выкинул. Этому мы пока поверим на слово, возможна и ловкость рук.
Далее следует версия приднестровцев, которую они навесили на уши доверчивому летуну Петрову, случайно оказавшемуся свидетелем усыпления Жеребца Глафирой. Петров, тем не менее, оказался в состоянии связать исчезновение тела Гугунавы с палубы с внезапным появлением на ней — до того безлюдной — приднестровцев. Насторожило его и внезапное появление у монастырской чайной в российской глуши «Боевой Машины Вора» с несимпатичными кавказцами на борту. Маяться сомнениями о явке с повинной, или о возможном устранении самого Петрова, как свидетеля происшествия — либо грузинами, либо как-то связанными с этим делом приднестровцами — летчику быстро надоедает, он интуитивно идет ва-банк, и, улучив момент, рассказывает Муравьеву о своих проблемах.
— Приднестровцы устраивают дружескую пьянку с Петровым и успокаивают человека. Просто волонтеры из «Армии спасения», а не бывшие рижские омоновцы с большим стажем службы в тираспольской госбезопасности! — едко вставила Машенька, прикуривая новую сигаретку.
— Да-да! Я склонен считать, что и девчонкам, и Петрову рассказали щадящую их нервы полуправду. Дескать, Муравьев с Анчаровым тихонько оттащили Гугунаву в каюту, там он пришел в себя, а приднестровцы рано утром провели с бандитом разъяснительную беседу, и он покинул наш белый теплоход с искренним намерением остатки дней провести за вышиванием крестиком.
