Геддстер налил себе ещё вина и жадно выпил. Отличный напиток, а главное — бесплатный.
Рыжеволосая девушка ворвалась в комнату, резким толчком распахнув двери.
— Отец! — Её голос прозвучал звонко и требовательно. — Что мы предпримем?
— О чем ты, Хемила? — устало отозвался Ульрик. Он понял, что сейчас дочь начнёт распекать его за бездействие и будет требовать немедленно, снарядить отряд, чтобы найти и перебить разбойников, напавших на людей барона.
— Как о чем? — рыжие брови взлетели вверх, зелёные глаза сверкнули. — Нужно покончить, наконец с шайкой этого ничтожного Друстера! Я готова, если позволишь, командовать…
— Не позволю, — перебил её Ульрик, отходя от окна и садясь в кресло. — Подай мне книгу, — он указал на том в синем переплёте, лежавший на столе.
Хемила хлопнула ресницами, взглянула на фолиант, затем сложила руки на груди и строго воззрилась на отца.
— Что это значит? Мы не поквитаемся?
— Как ты себе это представляешь? — поинтересовался Ульрик, запахивая плащ. Было тепло, но в разговорах с дочерью он всегда чувствовал себя неловко из-за её напористости и энергичности — должно быть, это старость, подумал барон с сожалением.
— Очень просто! Возьмём след, догоним и перебьём всех как собак.
— И как же ты «возьмёшь след»? — Ульрик не смог скрыть иронии в голосе.
— Сумею. Меня не зря учил Сэккол.
— Старый егерь давно умер, он не успел передать тебе и сотой доли своего мастерства, — покачал головой Ульрик.
— Вот и нет! Очень даже успел. Я была прилежной ученицей. Позволь мне это доказать, папа!
— Не в этот раз, милая.
— Почему?!
— Это бесполезно и опасно.
— Почему бесполезно?
— Потому что бандиты носят оружие и, не раздумывая, пускают его в ход.
— Мне не страшно, — девушка гордо вскинула голову. — Я умею обращаться с…
— Зато страшно мне, — перебил её Ульрик. — За тебя, Хемила.
— Если ты уверен, что мы не сможем обнаружить шайку Друстера, значит, нам не грозит встреча с его бандитами. О чем же беспокоиться? Ты противоречишь сам себе, отец. Дай мне попробовать.
— Нет. — Ульрик устало покачал головой. — Успокойся и найди себе другое занятие. Более подходящее девушке.
— Только не начинай опять, ладно? — Хемила закатила глаза. — Мне нравится то, что я делаю, и я не собираюсь торчать дома, корпея над вышивкой.
— А может, следовало бы? — Ульрик попытался придать голосу строгость, но дочь только презрительно фыркнула.
— Не смеши! — заявила она, потрогав висевший на поясе меч (вполне боевой, с которым она неплохо управлялась — этого нельзя было не признать; только какой от этого толк?
