Начальник инженерных войск армии прав: конечно, маловероятно, что немцы сами догадались об этой операции. Но как ни мала вероятность, она все же существует, тем более, что они могли догадаться и не сами. Но кто же тогда мог посвятить их в это?..
Командарм курит папиросу за папиросой, комкает какие-то бумажки, лежащие у него на столе, берет карандаш и торопливо записывает фамилии тех, кто посвящен в замысел переправы, предложенной дивизионным инженером Черкасским-Невельским. Их пока немного. Всего около десяти человек, и все вне всяких подозрений.
Что же тогда остается? Только настороженность врага, смутная его догадка о непонятном интересе русских к участку берега, явно не пригодному для переправы? Вряд ли из одной лишь осторожности предпримут они значительные контрмеры. Ни надолб, ни противотанковых рвов авиаразведка в этом районе не засекла. Артиллерии у них тоже не так уж много, чтобы концентрировать ее по одному лишь смутному подозрению о возможной активности противника на одном из участков фронта.
Неизвестно только, есть ли противотанковые минные поля, и это Кунаков должен установить совершенно точно. Они приостановят темп прорыва переднего края в квадрате двадцать два — ноль пять и значительно снизят эффект неожиданности. Но у начальника инженерных войск свои соображения на этот счет, и с ними командарм не может не считаться. Пожалуй, и в самом деле разведку и разминирование этих полей, если они будут обнаружены, лучше произвести перед самым броском через Гремучую.
Командарм ничего пока не ответил генералу Кунакову. А решить нужно не только это, но и более важное — надо определить новое направление столь неожиданного и потому многообещающего танкового удара.
Прорыв обороны дивизии генерала Ганштейна многого стоит уже сам по себе, но ведь этого мало. С ходу можно, пожалуй, атаковать еще и дивизию фон Бухнера, чтобы выйти все-таки в тыл третьей танковой армии немцев.
Уже поздно, наверное?
Командарм отдергивает рукав кителя и смотрит на часы. Да, первый час, а надо бы посоветоваться с начальником штаба. Спит он или не спит еще? Вчера почти всю ночь работал, может быть, сегодня и спит уже. А что, если позвонить дежурному по штабу?
— Как «девятый»? — спрашивает он дежурного, называя начальника штаба его позывным номером. — Отдыхает уже?
— Нет, товарищ «двенадцатый». Все еще работает.
— Ну так пусть зайдет ко мне… Что же это вы, Алексей Алексеевич, — укоризненно качает головой командарм, когда входит к нему начальник штаба, пожилой генерал могучего телосложения, — Скоро ведь совсем не до сна будет.
