- Был однажды великий полководец, одержимый той же мыслью, - сонно пробормотал Тразамунд. - Он тоже был карфагенянин, клянусь Господом! Я забыл его имя, но он бил римлян как хотел. Коли, руби - таков был его девиз!
- Но он все-таки проиграл, - заметил Гунегас. - Иначе он уничтожил бы Рим.
- Вот именно! - воскликнул Тразамунд.
- Мы не карфагеняне! - рассмеялся Гейзерих. И кто сказал о разграблении Рима? Разве мы не плывем в имперский город, отвечая на просьбу императрицы, которой досаждают завистливые враги? А теперь убирайтесь все вон! Я хочу спать.
Дверь каюты закрылась, заставляя умолкнуть хмурые пророчества Гунегаса, находчивые реплики Атаульфа и бормотанье прочих. Гейзерих поднялся и подошел к столу, чтобы налить себе последний бокал вина. Он шел хромая; копье франков поразило его в ногу много лет назад.
Подняв осыпанный драгоценными камнями кубок к губам, король вдруг с проклятием повернулся. Он не слышал, как открылась дверь каюты, но по ту сторону стола от него стоял незнакомец.
- Клянусь Одином! - Арианство Гейзериха испарилось во мгновение ока. - Что тебе нужно в моей каюте?
Его голос был спокоен, почти безмятежен после первого испуганного возгласа. Король был слишком хитер, чтобы выдавать свои искренние чувства на каждом шагу. Его рука украдкой сомкнулась на рукояти меча. Резкий неожиданный удар...
Но человек не выказал ни малейшей враждебности. Вандал на глаз определил, что непрошенный гость не был ни тевтоном, ни римлянином. Незнакомец был высок, смугл, с гордо посаженной головой и длинными кудрями, перехваченными темно-алой повязкой. Курчавая борода патриарха обнимала его грудь. Облик незнакомца пробудил в мозгу вандала смутные непрошенные воспоминания.
- Я пришел к тебе без злого умысла! - прозвучал низкий рокочущий голос. Что касалось одежды гостя, Гейзерих смог разглядеть лишь окутывающий фигуру широкий темный плащ. Вандала интересовало, не прячет ли он под этим плащом оружие.
- Кто ты, и как попал в мою каюту? - осведомился Гейзерих.
- Неважно, кто я, - ответил гость. - Я нахожусь на этом корабле с тех пор, как вы отплыли из Карфагена. Вы отплыли ночью, и с той поры я здесь.
- Но я не видел тебя в Карфагене, - пробормотал Гейзерих. - А ты не из тех, кто незаметен в толпе.
- Карфаген - мой родной город - промолвил незнакомец. - Я прожил в нем много лет. Я в нем родился, и мои предки тоже. Карфаген - моя жизнь! Последние слова прозвучали столь страстно и свирепо, что Гейзерих невольно отступил и сощурился.
