Сельма пришла ему надоедать. Она была замужем за школьным учителем, славным малым, имевшим постоянную работу. Сельма называла себя художницей, делала украшения и одевалась, как лунатик. Школьный учитель был высоко мнения о Сельме, хотя она спала со всеми подряд и ни разу не приготовила ему приличного обеда.
— Почему твой киоск пуст? Почему ты торчишь здесь без дела?
Борислав отрегулировал угол наклона экрана.
— Я осваиваю средство производства.
— Что ты сделал со всеми моими браслетами и ожерельями?
— Я их продал.
— Все?
— Все до единого.
Сельма села, словно ее ударили клюшкой.
— Тогда ты должен угостить меня бокалом шампанского!
Борислав нехотя достал телефон и послал сообщение официанту.
Поднимался резкий ветер, но Сельма, гордая собой, все сидела над стаканом дешевого итальянского красного.
— Не жди, что я быстро пополню твои запасы! На мои художественные произведения большой спрос.
— Спешить некуда.
— Я прорвалась на рынок предметов роскоши, за рекой, в «Межконтинентальном». Этот отель берет все ожерелья из слоновой кости, которые я делаю.
— Да-да, — рассеянно пробормотал Борислав.
— Короткие бусы из слоновой кости, они пользуются неизменным спросом у глупых стареющих туристок с увядшей шеей.
Борислав поднял глаза от экрана и взглянул на женщину.
— Тебе не пора бежать к верстаку?
— О, конечно, конечно, «дай людям то, чего они хотят», это твоя больная мелкобуржуазная философия! Те иностранные туристки в больших отелях, они хотят, чтобы я делала унаследованный от прошлого кич!
Борислав махнул рукой в сторону улицы.
— Ну, мы ведь живем в районе Старинных искусств.
— Послушай, глупец, когда это место было районом Передовых искусств, здесь было полно авангардистов. Посмотри на меня хоть раз. Разве я из музея? — Сельма рывком задрала юбку до середины бедра. — Разве я ношу старые крестьянские башмаки с загнутыми носами?
— Какой черт в тебя вселился? Ты села на паяльник?
Сельма прищурила подведенные глаза.
— Что мне, по-твоему, делать со своими руками и мастерством художника, когда ты штампуешь всевозможные украшения фабрикаторами? Я только что видела эту дурацкую штуку в твоем киоске.
Борислав вздохнул.
— Послушай, я не знаю. Ты мне скажи, что это означает, Сельма.
— Это означает революцию. Вот что. Это означает еще одну революцию.
Борислав рассмеялся.
Сельма нахмурилась и подняла руку в лайковой перчатке.
— Послушай меня. Первый переходный период. Когда рухнул коммунизм. Люди вышли на улицы. Все приватизировали. Рынок испытывал большие потрясения.
