Для партии наступили тяжелые времена. Захватив руководящие центры, меньшевистские лидеры прилагали всяческие старания, чтобы расколоть партийные организации на местах. Споры и дебаты разгорелись по всей стране. Не миновали они и Повенца. В центре внимания было обращение двадцати двух большевиков «К партии», принятое под руководством Ленина в Швейцарии. Обращение призывало к борьбе за созыв III съезда.
В небольшой комнатке повенецкой старожилки Авдотьи Родионовны Юшковой гремели страстные речи. Калинин уже в первые месяцы пребывания в ссылке сделался признанным вожаком большевиков. Неутомимо отстаивая ленинские взгляды, он оттачивал умение убеждать, доказывать свою правоту — умение, которое он пронесет через всю свою большую и яркую жизнь.
Нелегко было вести революционную работу под наблюдением полицейских стражников. Подчас с контрольными визитами заглядывал сам исправник, но особенно выслуживался стражник Климов, юркий, недалекий ханжа с бегающими глазами. Михаил Иванович частенько подшучивал над ним. А тот, принимая все, что ему ни скажут, за чистую монету, полагал, что Калинин ему доверяет.
Михаил Иванович, смеясь, как-то заметил Правдину, что Климов всерьез убеждает его в своей дружбе.
— Ну да ничего! Вот я его ужо проучу!.. Был бы случай.
Как-то раз в Повенец за покупками приехал пономарь из далекого села. Михаил Иванович пригласил его чаю попить, а Климов тут как тут! Покрутился, повертелся, стал выжидать, когда Калинин один останется. А когда дождался, бросился в избу.
— Это что ж за гость был у тебя, Михаил Иванович?
Калинин напустил на себя загадочный вид. Поглядывая исподлобья, спросил:
— Донесешь ведь или проболтаешься? Стражник истово перекрестился, глаза нетерпеливо забегали.
— Вот те крест! Умру — никому не скажу!
Михаил Иванович встал, прикрыл поплотнее дверь, задернул зачем-то занавеску и пальцем поманил Климова.
Тот подбежал на цыпочках, стараясь не греметь сапожищами. Вытянул шею, вслушиваясь в свистящий шепот Калинина:
— Ссыльный… Бежал из Архангельска… В Петербург пробирается.
Климов поспешно понимающе кивал головой, а едва Калинин кончил, стал торопливо прощаться.
О дальнейших событиях рассказал Калинину Правдин. Запыхавшись, Климов ворвался в лавку, где пономарь набивал дорожную сумку.
— А ну, голубчик, предъяви пачпорт. Пономарь опешил.
— Что ты, родимый. Я ж лицо духовное, паспорта сроду не имел.
Не обращая ни на что внимания, Климов торопливо ощупывал карманы пономаря и уж совсем было хотел взять его за локоток, как присутствующие вступились. Нашлись односельчане, подтвердившие личность заподозренного.
