Чачин, перебегая от одной группы к другой, что-то истерически выкрикивал. На него не обращали внимания.
Громкий и уверенный, раздался над толпой голос Калинина:
— Стачка, товарищи! Не приступим к работе, пока штрафов не отменят!
И перекатами пошло по толпе:
— Стачка! Стачка!..
После обеденного перерыва к рабочим вышел, наконец, фабричный инспектор Дрейер. Вилял, уговаривал, обещал посодействовать.
Рабочие не верили. Калинин выкрикнул:
— Если солгал, завтра остановим весь завод! И народ дружно, одним вздохом поддержал:
— Остановим!
На следующее утро Михаил еще издалека снова увидел толпы народа возле проходной. Подошел ближе. Люди читали объявления на заборе. Директор извещал, что штрафной гудок вновь будет подаваться через десять минут, а размер штрафов сокращается с семидесяти пяти до пятнадцати копеек.
У Калинина радостно застучало сердце: вот она, победа! Однако виду не подал. Как ни в чем не бывало вошел в свою мастерскую. Показалось, что ли, ему, будто бы народ стал здороваться с ним по-иному — уважительнее.
В обед в курилке почувствовал, что кто-то трогает за плечо. Повернулся, увидел незнакомого рыжеусого рабочего. Слегка подмигнув Калинину, он кивнул головой в угол:
— Того лохматого видишь?
— Вижу…
— Так вот, брат у него в полиции. Гляди, опасайся… — И опять подмигнул.
Подумал было Михаил: «Не провокатор ли?» Навел справки — оказалось, свой парень. А у лохматого брат действительно полицейский…
Времени Михаилу Калинину не хватало. После трудового рабочего дня приходилось идти на завод Кенига или на кондитерскую фабрику, встречаться с нужными людьми, добывать литературу, материалы для листовок. Кроме того, ведь самому надо много читать. На чтение оставались только ночи. Тогда-то Михаил и обнаружил, что начало портиться зрение, и завел очки.
Упорная работа давала себя знать. Постепенно в кружок Калинина начали сходиться ниточки из других рабочих кружков. Михаил видел в этой связи кружков зачаток партии. Его удивляло, почему после I съезда, о котором недавно говорили на занятиях, не наблюдается никакого оживления революционной деятельности, не видно никаких представителей центра. Борьбу с «экономистами» приходилось вести на свой страх и риск.
В конце 1898 года на Путиловском объявился Матвей Миссуна, студент Технологического института и член «Союза борьбы». Он пришел в «Союз» уже после его разгрома и ареста Владимира Ульянова и считал себя убежденным «экономистом». Миссуне удалось довольно быстро сколотить кружок рабочих.
