Шли казаки по Тульскому уезду, а в соседних уездах — Козловском, Скопинском, Московском, Серпуховском, Лебедянском, Каширском, Шацком — было волнение великое. Слезно молили помещики унять казаков, вернуть их всех приставших к ним беглых крестьян и холопов. А по глухим ночным дорогам пробирались к Усу люди из деревень и посадов, множили казачье войско. К июлю месяцу 1666 года отряд Уса вырос до трех тысяч человек. И если поначалу казаки вели речь лишь о царском жалованье, то теперь присоединившиеся к ним крестьяне все чаще посматривали в сторону помещичьих усадеб.
Шли из Москвы грозные наказы воеводам по городам унять казаков, образумить, вернуть на Дон, а беглых крестьян и холопов взять у казаков по старым крепостям. А будут те казаки учиняться непослушны, говорили царские наказы, и тех казаков приказано служилым людям имать и отдавать в городах воеводам и приказным людям и сажать их в тюрьму. Особенно строго указывал царь усилить борьбу с казаками тульскому воеводе Ивану Ивашкину. Велел он ему, воеводе, собрать с городов и из уезда дворян и детей боярских и идти им наспех к Туле и приготовить в достатке и зелье, и свинец, и порох. «А только по сему нашему, великого государя, указу того всего ты не учинишь, — говорила царская грамота тульскому воеводе, — и тебе за то от нас, великого государя, быть в великой опале и в жестоком наказанье и в вечном разоренье безо всякого милосердия».
Во главе войск, посланных под Тулу, и начальником над всеми тулянами царь поставил окольничего и воеводу князя Юрия Никитича Борятинского. Боевым воеводой был князь Борятинский, воевал с поляками и свеями и отличился на государевой службе. Теперь же поручили ему дело трудное и хитрое. Нельзя было и ссориться с казаками, но и унять их надлежало в короткие сроки, а главное — успокоить уездных людей, отбить беглых крестьян и казаков, вернуть их по крепостям помещикам, а рейтаров, драгун, стрельцов, ушедших из полков, наказать батогами и вновь разослать по полкам.
В грамоте, посланной Борятинскому, царь приказывал поначалу с казаками не задираться и даже похвалить их за приход на государеву службу, выдать им жалованье и хлебный запас, с чем бы доехать им до Дона. «И на Дон бы шли они, старые донские казаки, смирно, — наказывал великий государь, а нигде б никому никакова дурна и грабежу не чинили, и иных беглецов к себе никого не принимали, и великого государя опалы на себя не наводили». Однако строго приказывал царь казакам всех беглецов выдать по росписям, а также отдать все награбленное по уездам добро. Хитрил царь, хитрил ж Борятинский. Хотели на Москве отколоть крестьян от казаков, а потом похватать поодиночке.
