Через некоторое время Иван Алексеевич был назначен уполномоченным ВЧК в Центротекстиле — обычная для того времени функция контроля над хозяйственными учреждениями. Его выбрали в члены Московского Совета, в члены ВЦИКа. Работы прибавилось.
Мать удивлялась своему старшему сыну, он был по-прежнему горяч, не терпел, когда ему противоречили. Но чувство собственного достоинства было у него теперь особенно ярко выражено. Он стал серьезней, сдержанней, много читал. В любом домашнем споре умел пошутить вовремя и уступал, понимая, что уступить и уметь отойти от разговора значительно более важно, чем дать вовлечь себя в перебранку. Впрочем, «молодые» редко ссорились.
Анна Николаевна умела шить, вязать, хлопотала на кухне и в большой семье на Спиридоновке быстро стала своим человеком. Она обшивала детей, вязала варежки и носки, ходила на рынок и за пайком. Только позднее, когда Иван Алексеевич стал директором завода АМО, она начала заниматься общественной работой, возглавляла Совет жен ИТР на заводе. В семье Валентины Ивановны Лихачевой до сих пор хранятся снимки матери в юнгштурмовке на заводском субботнике, на заседании Совета жен или родительского комитета.
В процессе необходимой и тяжелой работы: защиты и утверждения нового строя, Дзержинский и Орджоникидзе не могли не заметить преданности и энергии молодого Лихачева.
«Он был по природе добрый, мягкий и отзывчивый человек, — рассказывал о нем позднее хорош, знавший его в те годы начальник кузовного цеха завода АМО Евсеев. — Ему было более свойственно копаться в машинах, чем устраивать обыски и арестовывать контру». И все же, хотя это было именно так, Лихачев неизбежно оказывался на самых опасных участках борьбы с контрреволюцией. 3 февраля 1920 года открылась конференция губернских ЧК, на которой выступил Ленин.
Вот что говорил Владимир Ильич на этой конференции:
«Можно сказать, что за эти два года Советской власти сделано то, что может быть названо чудом, потому что в борьбе против международного капитала удалось одержать такую неслыханную, невероятную победу, которой не видывал мир… Никто два года тому назад не верил, что Россия — страна, разоренная 4-летней империалистической войной, могла выдержать еще два года гражданской войны… Конечно, у нас теперь тяжело и с продовольствием, голод и холод у нас теперь больше, чем когда-либо, но в силу того, что у нас освобождены наиболее хлебные губернии, положение с продовольствием улучшается, и главный кризис у нас сейчас — транспортный».
