— Этой песне, что он играл, будет двести лет — старая песня, — сказал и ушел.
«Но мне, — писал Сорокин, — казалось, что хотел сказать он совсем не это.
— Чему смеетесь, старика аксакала, знаменитого игрока на домбре, обидели? Чего смешного? И песня старая, двести лет, одно поколение за другим слушало эту песню, это песня души Алаша,[24] а вы чему смеетесь, неразумные?
— Мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали.
— Мы принесли вам самое лучшее, что имели, и вы не оценили.
— Мы спели вам песни степи, что Алашу несет радость и успокоение от забот в тяжелые минуты жизни, А а вы над нашими радостями посмеялись».
Никто не ожидал, что именно эта статья в «Омском вестнике» станет предлогом для острых дискуссий в «Бирлике» и даст им новое направление. Если «Бирлик» мог похвастаться кое-какими достижениями, то главного ему не хватало. Не хватало того внутреннего единства, ради которого и создавалась эта организация. Разность взглядов ее членов исподволь давала о себе знать постоянно. Но со всей очевидностью она проявлялась, когда речь заходила о путях развития казахского народа. Между тем, не придя к единому мнению в этом кардинальном вопросе, «Бирлик» не мог претендовать на роль ведущей казахской организации.
Так или иначе, разномыслящим следовало доспорить. И на очередном заседании «Бирлика» Сакен решил высказаться с полной откровенностью, не считаясь с последствиями.
Сказав, что задача «Бирлика» — вести среди казахского народа культурно-просветительную работу, он подчеркнул, что цель его — «через казахскую литературу бороться против произвола царских властей».
— Отсутствие взаимной поддержки, единства, наши разногласия при выборах волостных, аульных старшин, низкопоклонство перед чиновниками привели нас к тому, что мы лишились многого. Наша судьба, — добавил он, — как бы там ни было, связана с русским народом. А русский народ, чтобы вырваться из когтей царя, проливает кровь, восстает. Мы, просвещенная молодежь, должны указать своему народу правильный путь к свободе, равенству.
Сакена поддержал Шаймерден, который дал понять, что только в союзе с русскими рабочими и крестьянством он видит путь завоевания равноправия.
Против них резко выступил их постоянный оппонент — Магжан Жумабаев.
— Все, о чем говорили Сакен и Шаймерден, — сказки из русских газет, — отпарировал он. — А на самом деле, добиваться для казахов оседлой жизни — значит отдать их на растерзание волкам. Кочевая жизнь не раз спасала нас от всяких врагов. Ни о каком сближении с русскими, особенно с рабочими и крестьянами, об объединении сил с ними не может быть и речи. Казахи должны думать только о своей жизни, о своем благополучии, о сохранении кочевой жизни. Вот смысл статей газеты «Казах», — заключил он.
