Даниил Кириллович поручил мне заботы о старике, а сам склонился со шприцем в руке над женщиной. И тут произошло несчастье.
Что-то тоненько звякнуло, упав на прочно утрамбованный земляной пол. Я оглянулся и увидел, что Даниил Кириллович стоит, как-то странно придерживая свою левую руку за локоть. Я подбежал к нему.
— Она дернулась, и рука сорвалась, — смущенно пробормотал он. — Экая незадача!
— Вы укололись зараженным шприцем? — Ну да. Темно тут.
Я осмотрел руку Заболотного, подведя его к единственному окошку, затянутому вместо стекла промасленной бумагой. На указательном пальце была едва заметна крошечная царапинка с каплей выступившей крови. Вот и все.
Неужели Заболотный обречен?! Слепой, панический страх, видно, слишком явно исказил мое лицо, потому что Даниил Кириллович нахмурился и сказал:
— Ну что вы, Володя, ей-богу, словно институтка какая! Крови никогда не видали? Решительно ничего страшного. На всякий случай сделаем сейчас прививочку. Вскипятите-ка шприц.
Я послушно начал кипятить шприц, но руки у меня дрожали. Тогда Заболотный мягко, но решительно оттеснил меня в сторону. Он сам вскипятил шприц, сам наполнил его сывороткой и сделал себе укол.
А потом, несмотря на все мои уговоры, спокойно и неторопливо, как всегда, закончил прививку хозяйке фанзы.
В эту ночь я не мог спать. Несколько раз вскакивал, торопливо зажигал свечу. Мне казалось, будто окликает Даниил Кириллович. Но он спал спокойно. До тех пор, пока я сам, при очередном вскакиваний, не зацепил ведро и оно своим грохотом не разбудило его.
Тут Даниил Кириллович по-настоящему рассердился.
— Так нельзя. Возьмите же себя, наконец, в руки! Никак не думал, что вы так впечатлительны, Володя. Иначе не взял бы с собой, ей-богу. Ложитесь и немедленно спите. Вам завтра, возможно, придется работать за двоих.
Мы снова улеглись на свои походные койки.
— А я вам сказочку расскажу, чтобы поскорее уснули, — сказал в темноте Заболотный.
И по его голосу я почувствовал, что он улыбается.
— Даже, пожалуй, не сказка, а старая-престарая легенда о чуме. Чуете? Шла она однажды по степному шляху, притворившись жинкой. И встретился ей сам господь бог. «Куда ты идешь, проклятая?» — спрашивает он. Чума называет ему ближний город. «Только много не убивай там людей, помилосердствуй, — сказал господь. — Такова моя воля». И чума ему поклялась, что убьет лишь сто человек, больше ни одного не тронет. Пошли они каждый своей дорогой. И вдруг узнает господь: не сто человек погибло, а много больше. Разгневался он и вызвал к себе чуму: «Як же ты меня обманула?» А та отвечает: «Я свое слово твердо сдержала. Кто же сверх сотни умер, тот умер от страха, не от болезни». Поучительная сказочка?
