Так едем до полудня, когда зной становится нестерпимым. Тогда привал у костра, уже заботливо разожженного нашим передовым, Никандром Жилиным. Он выбрал местечко поудобнее, распряг волов, и поджидает нас, помешивая в большом закопченном котле нечто, по запаху весьма аппетитное.
На ночлег мы обычно останавливались где-нибудь поблизости от монгольского кочевого аила, где можно достать свежего мяса. Они попадались довольно часто, через каждые сорок-пятьдесят километров.
В каждом селении, едва мы успеем разбить палатку и поужинать, к нам, заслышав еще заранее по «степному телеграфу» о прибытии врача, приходят больные. Особенно много больных трахомой. Мы с Заболотным облачались в белые халаты и начинали прием прямо под открытым небом. Даниил Кириллович подробно расспрашивал каждого не только о его болезни, но и о всяких семейных делах. Его доброжелательность, отзывчивость, постоянная добродушная шутливость, по-моему, действовали на больных гораздо лучше лекарств.
Особенно любил Даниил Кириллович беседовать с ламами, которые в монгольских степях в те времена не только занимались религиозным «врачеванием душ», но и были, собственно, единственными лекарями на сотни верст вокруг.
Сначала я недоумевал и говорил Заболотному:
— Послушайте, Даниил Кириллович, ведь они же знахари, шаманы, чему у них можно научиться?
— Многому, хлопче, многому, — отвечал он мне. — Конечно, они знахари, не без этого. Но, кроме того, каждый из них хранит секреты древней тибетской медицины. А у народа всегда есть чему поучиться.
Прислушиваясь к этим беседам, я очень скоро переменил свое пренебрежительное мнение о врачебном искусстве полуграмотных буддийских монахов. Оказалось, что они умеют даже делать прививки от оспы, хотя и по-своему, довольно оригинально: не в руку, как мы привыкли, а почему-то в кончик носа пациента!
В Урге, как тогда называли Улан-Батор, — единственном городе на всем нашем пути через пустынные степи Монголии, если только можно назвать было городом эти несколько десятков неизменных юрт, — Даниил Кириллович даже ухитрился добиться приема у самого главного ламы, Богдо-гегена, и долго расспрашивал его о таинственных лекарствах тибетской медицины.
В Урге мы провели несколько дней, чтобы дать, отдохнуть волам и верховым лошадям, а потом отправились дальше через пустыню Гоби. Здесь аилы попадались реже, но Даниил Кириллович все равно умел находить объекты для своих исследований: то он останавливает караван, чтобы зарисовать придорожный каменный столб — кишачило, — украшенный примитивным изображением уродливого человеческого лица, то приносит к костру целую охапку незнакомых растений и разбирает ее с помощью Бимбаева, который командует:
