Бывший нотариус вздрогнул.
— Старика? Ребенка?!
— Да, — глухим голосом ответил Жан Жеди. — Ты, вероятно, слышал о так называемом деле на мосту Нельи? Так его называли в газетах того времени.
— Дело на мосту Нельи! — вскричал, вздрогнув, Рауль Бриссон.
— Да, то самое. Я помню его, помню так, как будто это было вчера. Я никогда его не забуду. Один человек был обвинен в том, что убил своего дядю-доктора в окрестностях Парижа.
— В Брюнуа?
— Да, именно в Брюнуа. Я прочитал подробности этого процесса, выйдя из госпиталя на другой день после того, как Поль Леруа, племянник старого доктора, заплатил головой за преступление другого, так как он был невиновен…
— Ты говоришь, что Поль Леруа был невиновен?! — воскликнул бывший нотариус.
— Невиновен, как новорожденный ребенок.
— Ты в этом уверен?
— Конечно, так как я сам принимал участие в деле, за которое его приговорили.
— Ты был с мужчиной и женщиной, не так ли?
— Да, с той самой женщиной, которая отравила меня, дав выпить вина как будто для того, чтобы придать мне мужества в минуту, когда она давала мне нож.
— Опиши мне ее наружность.
— Высокого роста, брюнетка, очень красивая, с роскошными волосами и черными глазами, но с необыкновенно злым выражением лица.
— Волосы черные, почти синие — не так ли?
— Да.
— И дело было двадцать лет назад, в 1837 году в сентябре?
— Да.
— Двадцать четвертого сентября?
— Да, в одиннадцать часов вечера. Я всегда буду это помнить! — прошептал Жан Жеди, становившийся все более и более мрачным.
— Вы взяли мужчину на площади Согласия?
Жан Жеди кивнул.
— Черт возьми! — воскликнул он. — Откуда ты все это знаешь?
— Знаю, потому что я писал письмо, в котором назначали свидание деревенскому доктору на площади Согласия.
— Но в таком случае, — вскричал Жан Жеди, — ты знаешь обоих, мужчину и женщину?!
— Я никогда не видел мужчину и только один раз видел женщину, когда она пришла заказать письмо, за которое заплатила десять луидоров. Если бы я мог угадать, что она хотела с ним сделать, я спросил бы двадцать.
— Тебе не пришло в голову следовать за нею?
Нотариус покачал головой.
— Во всяком случае, — продолжал Жан Жеди, — ты, по крайней мере, должен знать имя человека, чей почерк и подпись ты подделывал!
— Вместо подписи были только начальные буквы, — ответил нотариус.
— Но ты их не забыл?
— Нет, конечно.
— Говори же!
— Это было «герцог С. де Л. В.».
— Герцог! Черт возьми! Они хотели покончить с ребенком герцога, без сомнения, для того, чтобы получить его состояние.
