Старик поправил слегка сбившиеся тонкие перчатки и закрыл кассовый аппарат, после чего парочка выскользнула на улицу.
— Не забудь запереть дверь, — прошипел кот.
— Покомандуй тут мне еще!
— Не умничай, старина, а то в следующий раз отправишься на дело один.
Внезапно оба замерли – в нескольких десятках метров неторопливая патрульная машина вывернула из-за угла на улицу. Пока луч полицейского фонарика привычно и неторопливо скользил по фронтонам магазинов, грабители растворились в темном переулке, словно их и не было.
Машина, не притормозив, проехала мимо. В тот же миг парочка появилась вновь и направилась к Морскому проспекту. Едва они скрылись, Джо и Дульси бросились следом, то и дело прячась под стоящими автомобилями. Джо собирался идти за ними до конца, чтобы посмотреть, где они обосновались. Дульси эта идея пришлась не по вкусу, но и оставаться одной ей не хотелось.
Пройдя четыре квартала, взломщики повернули в сторону «Рыбацкой хижины». У входа старик помедлил:
— Тебе трески или креветок?
— Креветок. Вернее, того, что эти американские мужланы выдают за креветки. Слабое подобие того, что мы ели дома.
— Ты не дома, так что не скули. — Старик исчез внутри, а кот отвернулся к бровке тротуара, чтобы обнюхать сообщения, оставленные четвероногими обитателями городка. Если он и учуял Джо и Дульси сквозь запахи других кошек и собак, а также пропитавший все вокруг аромат рыбы и машинного масла, то виду не подал. Вскоре вернулся и его напарник, помахивая бумажным пакетом, который весь был покрыт масляными пятнами.
— Нет креветок. Придется тебе обойтись рыбой и чипсами.
— Ты что, не мог взять крабов?
— И не собирался. Все, отчаливаем, пока эти блюстители порядка не вернулись.
И они удалились, продолжая оживленно препираться, — два подонка, человек и кот, — шагая развязно и самоуверенно, словно забулдыги из дешевого бара.
За окнами Вильмы все утопало в густом тумане, в его пене исчезли деревья и соседние дома, а узловатые ветви большого дуба, который возвышался у нее в саду перед домом, поблекли и едва были видны, словно само дерево исчезло и остался лишь его призрак.
Стоя у окна и попивая утренний кофе, Вильма размышляла о том, что именно этот прибрежный туман в не меньшей степе ни, чем солнечные и благоуханные дни Молена-Пойнт, и привел ее после выхода на пенсию в те места, где прошло ее детство. Она всегда любила этот туман, любила его таинственность и нередко бродила по затянутым туманом окрестностям, словно маленькая девочка, воображающая, что попала в какой-то неведомый волшебный мир.
