Наконец слышится скрип засовов, и толпа настораживается. Кто-то кричит: «Эй, вы, не нажимайте!» — и дверь отворяется. Минута толкотни и давки — угрюмо, по-звериному молча каждый старается первым протиснуться внутрь, и толпа быстро уменьшается. Люди исчезают в здании, как плавучие бревна, уносимые течением. Продрогшие, съежившиеся, замученные, в обвисших шляпах и промокших пальто, они сплошным потоком вливаются в двери мрачного здания.
Ровно шесть часов, и по лицу каждого прохожего видно, что он торопится домой, где его ждет ужин.
— А еду какую-нибудь у вас купить можно? — спрашивает кто-то седого старика привратника.
— Нет, только койку.
На сегодня все, кто ждал у двери, обрели ночлег.
