— Какая трогательная история! — Оттар не скрывал иронии. — Какое благородство!
— Ты о чем? — не поняла Ядвига.
— Да обо всем… Я просто удивляюсь, что ты сделала с ним? Он был нормальным мужчиной, с нормальными интересами, он стремился к подвигам и к славе. А стал каким-то торгашом, скотником…
Ядвига смотрела на него с мудрой улыбкой. Оттар запнулся, она воспользовалась паузой:
— Ты просто еще очень маленький, Оттар. Ростом велик, а умом — ребенок. А Эрик — взрослый. Только и всего. Все эти подвиги — тлен и прах.
— Так может говорить только женщина! Тебе не понять…
— Чего? Желания похвастать, скольких убил и ограбил? — она вздохнула. — Каждый из нас в детстве мечтает. Кто о чем. Кто-то о славе, кто-то о том, чтоб быть женой прославленного рыцаря. Мой отец как раз таким прославленным и был. Маленькая я думала, что буду блистать на придворных балах, и мне будут посвящать сонеты. Моя мать тем временем истязала себя непосильным трудом, поднимая четверых дочерей, поскольку отца дома никогда не было. А когда появлялся, то глядел на голые стены и морщился: ему не хотелось в это верить. Он и нас терпеть не мог, мать за то, что не родила сына, а нас за то, что не мальчики. Вести хозяйство он не умел вовсе, говорил, что не рыцарское дело в навозе копаться да с купцами торговаться. Потом умер. Когда моей руки попросил Венцеслав, которому было шестьдесят, который был хоть и златирином, но без титула, и я согласилась, моя мать плакала от счастья. Потому что одна из моих сестер стала любовницей орросского барона, а затем куртизанкой, другая ушла в монастырь, а самая младшая вышла замуж за купца. Вот тебе и мечты, Оттар.
— Если б твоя мать не была так меркантильна…
— Оттар, ты когда-нибудь голодал? — проникновенно спросила Ядвига. — Ну, хотя бы ел то, что едят нищие крестьяне не здесь, а где-нибудь в Орросе? Когда даже осенью хлеб видишь раз в неделю, а так — лук да репа, да то, что в лесу соберешь? Венцеслав, царствие ему небесное, редкой души человек и настоящий рыцарь, позволил моей матери жить с нами. И до самой смерти она благодарила Хироса за то, что я оказалась благоразумней нее.
— А Эрика ты по той же причине выбрала? — внезапно разозлился Оттар. — Благоразумие? Самый богатый из претендентов? И замуж выходить отказалась не потому, что он тебя не любит, а потому, что ты, играя на его чувстве долга, сможешь для своей дочери вытянуть больше?
— Ядвига не только моя. Она еще и его дочь, — сдержанно ответила женщина. — Ты становишься бестактным, Оттар. Но я все же отвечу. Эрика я выбрала потому… потому, что выбрала. Но он не мальчишка, как ты. Ты ведь не заметил, что он ранен.
