А он давно и твердо решил — зачистка быть обязана. Тотальная. То, что он сейчас делается — это лишь начало. Мразь должна бояться порядочных людей, должна бежать и прятаться по углам. И если у него есть то, что он называет «Даром» — значит, это дано ему не просто так. И если он этим не воспользуется, то будет виноват. И перед собой, и перед Богом.
А в Бога он верил. Правда, совсем не так, как это принято. В церковь чистильщик не ходил. Просто знал, что на свете есть Бог, который зовется Справедливость. И не молиться ему надо, а служить — по мере своих возможностей.
Поэтому, выходя из квартиры вечером, он тихо проговорил:
— Да будет воля твоя!
Сегодня его путь лежал к огромной гостинице на берегу залива. Там должен был сниматься рекламный ролик. Ролик будет снят, его станут прокручивать. Но больше никаких роликов с ЭТОЙ моделью не появится. Никогда.
Операция была тщательно разработана, никаких сбоев не должно было случиться. Стало быть, когда все завершится, воздух в Петербурге будет чище.
* * *
Когда мотор «Ауди» резко заглох, Танечка решила, что это какая-то ерундовая поломка. И вообще — ну какая поломка может произойти с новенькой машиной?!
Конечно, копаться в двигателе она не стала. Вместо этого набрала номер на миниатюрном мобильнике. И убедилась — мобильник, как назло, тоже отказал!
Вот это показалось уже настоящей эпидемией неприятностей. И вообще — сегодня был на редкость неудачный для нее день. И со съемками что-то не ладилось, и с утра с Игорем разругалась, а вот теперь еще и это!
Однако что-то надо было предпринимать. Не сидеть же в «Ауди» весь вечер и всю ночь!
«Белые ночи» еще далеко не начались, и в городе было довольно темно. И фонари на проспекте горели далеко не везде. Но как раз в этом месте фонарь был. Да и вообще, Танечке повезло хотя бы в том, что ее автомобиль предал хозяйку не в каком-то захолустье, а около стеклянной будки остановки в довольно оживленном месте. И хочешь-не хочешь — ей пришлось подойти к остановке, где стояло два-три человека, не обратившие на нее никакого внимания.
А ведь могли бы и обратить! Не каждый день можно вот просто так на улице встретить героиню рекламных роликов с шампунями и колготками.
Никто к ней даже головы не повернул. Ни баба с авоськой — на вид лет пятидесяти, ни парень в джинсовой куртке, похожий на нищего студента, да еще наверняка из каких-то нацменов, ни мужики — типичные работяги, негромко говорящие о чем-то своем. Никому до нее не было дела.
