Один раз люди уже ее бросили. А что с ней делать теперь? Снова бросать?
Правда, у них при части регулярно кормились несколько кошек и собак — таких же заброшенных. Никто их гнать и не думал, а повар — тот вообще иногда подкармливал. Мэтью вспомнил брезгливое удивление какого-то французского лейтенанта, которому что-то понадобилось у них. Союзничек брезгливо сморщил нос при виде подбежавшего к нему пса, который радовался абсолютно всем посетителям. А лейтенант Фил Пиррип, сопровождавший француза, ничего не говоря, легонько потрепал пса по загривку, а потом, как ни в чем ни бывало продолжал разговор с «бравым союзником».
Тем-то англичане от французов и отличаются. Не все и не всегда — но как правило.
Все эти мысли мелькнули в голове у Мэтью Корригана, когда он осторожно спрятал кошку под шинелью.
В ту ночь случилось еще два события. Через пять минут Мэтью Корриган натолкнулся на своих — к счастью, ни он, ни его отряд не пальнули по дури друг в друга.
Кошка была осторожно принесена с патрулирования туда, где квартировала его часть. Никто и слова не сказал.
Правда, животное оказалось исхудалым, облезлым и страшно некрасивым, но когда Мэтью рассказал свою историю (нет, касалась она только лишь выстрела снайпера, кое о чем еще он решил на всякий случай умолчать), повар, поглядев на кошку, заявил, что ничего непоправимого в ее худобе нет.
Да, а вот ее легонький ошейник с металлической пряжкой…
* * *
…Сон оборвался.
«На самом интересном месте», — усмехнулся человек, разглядывая тени на потолке.
Ну, он-то отлично знал, что случилось дальше. Видел — не раз и не два. И что к чему — тоже отлично знал.
Но сон тотчас вылетел из его головы, когда взгляд наткнулся на щель среди занавесок, скрывающих окно. Отражаясь в стеклах дома напротив, оттуда лился приглушенный малиново-красный свет.
Уже темнеет. Значит, надо поторапливаться. У него на сегодня намечено одно очень важное дело.
Кто-то очень хочет несчастий себе на голову и на прочие части тела. Так хочет, что просто грех отказывать человеку. А раз так, значит надо просьбу исполнить, да поскорее.
Глава 4
Страшный зверь «белочка»
Санкт-Петербург,
март 2010 года
Когда пьешь много и часто, увидишь что угодно. Истина сия очень простая и нехитрая.
Павел Александрович Царьков пил часто и много еще в бытность свою на службе. А уж выйдя на пенсию — и подавно.
Алкоголиком он себя, впрочем, не числил (как любой уважающий себя алкоголик). Помилуйте, да какой же он алкоголик?! Алкоголики — эти… которые бомжу– ют, всякую «льдинку» жрут — да без закуски. А он — водочку, чистый продукт. Благо денег хватает. А почему — оно тоже ведь понятно. Развалили сволочи страну? Развалили! И что теперь делать?
