Неужели эти мысли исходят от нее? Что ж, тогда всё понятно. Значит, снайпер не промазал. Попал точнехонько ему в голову. И он, Мэтью Корриган, уже покойник. Вот значит, какие сны нам в смертном сне приснятся. Кошки, светлый город, в котором нет нацистов…
Это было первым предположением. Второе было проще — так или иначе, но он сошел с ума. И сейчас вовсе не находится «где-то во Франции», на ничейной земле. Да может, и нет никакой войны и британских экспедиционных войск — как он теперь о том узнает наверняка? ! Может, он давным-давно лежит в палате в смирительной рубашке — а его вышедший из-под контроля разум гуляет сам по себе…
Как кошка.
Зверек будто бы почуял его мысли. Кошка неторопливо поднялась, исчезла из его поля зрения — а через секунду он ощутил — и довольно болезненно — прикосновение коготков к его руке.
Она мяукнула — теперь уже вполне громко, и снова кольнула его коготками.
Ощущают ли покойники боль? Мэтью не был в этом уверен. Вероятно, все же нет.
Значит… Значит, он не покойник!
Он осторожно посмотрел в ту сторону, где, предположительно, мог спрятаться снайпер. Он увидел тоненькую ажурную башенку с островерхой крышей, залитую лунным светом. Никаких облаков на небе не было и в помине. А он находился на самой середине улицы, и любой снайпер, окажись он в башенке, очень обрадовался бы такой цели, как Мэтью Корриган.
И что это могло значить?
Да только одно — никакого снайпера здесь не было.
Все еще не в силах в это поверить, он осторожно сел на мостовой. И ничего не последовало.
— Мрррн! — настойчиво проговорила кошка.
— Может, скажешь, где это мы? — буркнул Корриган.
В силуэте этой кошки было что-то неправильное, то,
чего не должно быть. Но что именно, он понять не успел.
Его мозг снова поразил поток чужой воли — на этот раз куда более четкий.
Он может подняться во весь рост — ничего страшного не произойдет. Более того — он должен не просто подняться, а еще и пройти в том направлении, в котором будет нужно. И не задерживаться, что бы ни увидел. И не удивляться. Главное — не останавливаться. Остановился — смерть. Здесь опасно, очень опасно. Почему — он все равно ничего не поймет. Опасно — и все тут.
Поэтому надо идти — не останавливаясь. Поднять винтовку, спокойно встать — и идти. И тогда все будет хорошо…
— Это ты? — он совершенно растерянно посмотрел на кошку. Не будь этого потока сильной воли, он наверняка уверился бы, что сошел с ума.
Вместо ответа последовал столь сильный импульс, что не подчиниться ему было просто невозможно.
