— Ближе к делу, — грубо оборвал я — все это, разумеется, чудесно и весьма увлекательно…
— Вы мне не верите?
— Пока не знаю. Ничего, продолжайте.
— Сами понимаете, люди исследовали руины весьма тщательно и с большим вниманием. До какого-то момента результаты не обнадеживали — руины почти ничего не могли поведать. А потом, наконец, отыскали резной камень…
— Как это?
— Ну, камень-послание. Плиту, на которой высечено послание.
— Только не говорите, что нашли камень, и тут же прочли послание.
— Там не было слов или символов, а рисунки. У вас есть подходящее слово — что-то вроде смешных рисунков.
— Комиксы, — подсказал я.
— Вот именно, комиксы. В комиксах была поведана история. Народ этой планеты знал, что их звезда станет Новой. Они уже летали к звездам, но еще не были в состоянии переселить всех жителей планеты. Но что хуже, они не сумели найти пригодную для жизни планету. По-моему, они были очень похожи на нас, их жизнь основывалась на тех же соединениях — кислород и углерод. Но внешне выглядели не так, как мы, они были насекомыми — многоногие и многорукие. Вероятно, во многих отношениях они были приспособлены намного лучше нас. Они понимали, что с ними покончено, пусть и не со всеми до единого. Вероятно, они еще надеялись отыскать пригодную для жизни планету, чтобы выжили хоть немногие. Так сохранили бы хоть семя вида — если бы повезло. Но лишь семя, а не цивилизацию. Культура погибла бы. Оказавшись на другой планете, где выживание стало бы проблемой, сохранить культуру невозможно; тем более, их было бы для этого слишком мало. Культура была бы забыта, и немногие выжившие утратили бы достояние тысячелетий ее развития. А им казалось важным сохранить хотя бы основы своей культуры, чтобы она не исчезла бесследно для остальных обитателей Галактики. Они стояли перед угрозой культурной смерти. Вы можете представить, насколько ужасна подобная перспектива?
— Как и любая смерть. Смерть есть смерть — будто кто-то выключил свет.
— Не совсем. Культурная смерть несколько отличается от остальных видов смерти. Мы боимся не самой смерти, а утраты личности. Страх, что тебя вычеркнут из памяти. Многие люди спокойно встречают смерть, потому что знают, что славно пожили. Они сделали или отстояли некое дело, чем и заслужили память потомков. Они, видите ли, не совсем утрачивают личность по смерти. Их будут помнить, а это равноценно хоть частичному сохранению индивидуальности. И если это важно для отдельного индивидуума, то для народа важно тем более — для народа, гордящегося своей культурой. Расовая индивидуальность куда важнее, нежели индивидуальность личная. Человеку не так уж трудно примириться с неизбежностью собственной смерти, но с необходимостью смерти всего человечества, с фактом, что однажды людей не станет — примириться просто невозможно.
