– Двести лет! – с ужасом повторила супруга и заплакала еще отчаянней.
– У вас кровь бежит, – прошептала я, – изо рта.
Толя потер пальцами подбородок.
– Не! Я конфеты люблю, швейцарские. В них начинка прикольная, вишневая. Сверху прозрачный леденец, внутри фрукты. Это она вытекла.
Я резко выдохнула. Жив, здоров и невредим мальчик Вася Бородин! Никаких внутренних повреждений нет, Толя просто недоел карамельку. Юля сейчас рыдает от горя, перспектива провести с супругом двести лет ее отнюдь не обрадовала. И, в конечном итоге, во всем виновата я. Ведь знала, что мотор «покойника» работает исключительно тогда, когда на переднем пассажирском сиденье находится человек. Мне не следовало сползать с кресла!
* * *
– Такая сделка сорвалась, – грустно повторял Антон, пока мы с ним шли домой, – почти договорились, и нате! Мимо! Но я не сдамся! Буду подавать объявления до тех пор, пока не избавлюсь от машины.
– Ты обещал провести меня по дому, – напомнила я, входя в холл, – можем начать прямо сейчас. Уже поздно, народ спит.
– Ну и как ты тогда собралась по спальням ходить? – справедливо спросил Анатолий.
– А мне там делать нечего, – парировала я, – покажи нежилые помещения! Подвал, например!
– Его нет, – пожал плечами Антон, – Михаил сам дом строил, не готовый покупал. Тесть умный человек, он знает, что в Подмосковье сыро, намучаешься воду из подпола откачивать. Под особняком бетонная подушка. Зато есть чердак.
– Уже видела, – протянула я.
– А старую прачечную? – спросил Антон. – Она возле кладовки, ну, той, что на первом этаже.
– Показывай, – приказала я.
Муж Наташи пошел вперед по коридору до крошечной дверки, толкнул ее и сказал:
– Тут кладовка! Во! Много хорошего лежит.
– Заглядывала сюда, – подтвердила я, – и удивилась, похоже, Михаил Матвеевич ничего не выбрасывает. И он невероятно аккуратен!
– Положительный во всех смыслах человек, – согласился Антон, – правильный. С него пример нужно брать. Полки сделал и сохранил свое добро. Никогда не знаешь, что в нашей стране случится. Вот, к примеру, мыло. Видишь ящик?
Я прищурилась. Антон перешел со мной на «ты», несколько попыток сбагрить «покойника» сделали нас почти друзьями.
– Не замечаешь? – удивился спутник. – Вот же!
Он сделал пару шагов и открыл картонный короб. Из него повеяло знакомым ароматом.
– Земляничное? – неуверенно спросила я. – Моя мама его любила.
Антон вытащил серо-розовый брусок.
– Советское качество. Лежит почти тридцать лет, и ничего!
