– Точно, – кивнула Сандра, – я все время в них хожу, очень удобные.
Я хотела сказать, что в моем гардеробе такие же, но не успела. В комнату без стука вошел Макс.
– Вот ты где, – произнес он, – прерви разговор. Пошли.
Я, решив чуть позднее продолжить беседу с Сандрой, поспешила за мужем.
Макс привел меня на первый этаж, обогнул душевую, и я увидела вскрытую часть пола. Внутрь вела старая, но с виду вполне крепкая деревянная лестница.
– Полезешь, – поинтересовался Макс, – или побоишься? Сразу предупреждаю, зрелище неприятное.
– А что там? – на всякий случай спросила я.
– Скелет, прикованный к стене кандалами, – на полном серьезе ответил муж.
Кто не первый раз сталкивается с Максом [19], отлично знает, что он обожает приколы и розыгрыши. Поэтому я захихикала и начала осторожно спускаться. Скелет – это навряд ли. Сейчас я наткнусь на очередную грязную кладовую скряги, забитую скарбом.
Подземелье оказалось неожиданно большим и достаточно высоким – моя голова не доставала до потолка. С другой стороны, и рост у меня не велик. Вот Герасиму, который находился на некотором отдалении от лестницы, пришлось слегка пригнуться – эксперт долговязый.
Я сделала пару шагов, очутилась перед небольшой нишей и, испытывая приступ любопытства, заглянула внутрь.
– Мама! – вырвалось из горла.
Помещение напоминало каменный мешок, из одной стены торчали железные кольца, от них тянулись цепи, заканчивающиеся наручниками, а на полу лежала груда костей, явно человеческих.
– Мама, – прошептала я, – скелет! Он был прикован!
– Точно, – подхватил Герасим, – денег мне платят немного, зато постоянно общаешься с интересными людьми. На какой работе еще с таким встретишься?
Я прислонилась плечом к стене.
– Не наваливайся, – приказал эксперт, – это место преступления! Что за манера! Стой прямо! Зачем вообще сюда полезла?
– Не знаю, – еле слышно ответила я, – увидела лестницу и спустилась.
– Не по всяким ступенькам можно ходить, – сурово произнес Герасим.
– Кто это? – пролепетала я. – Почему здесь очутился? Прикованный? Может, в доме раньше работала тайная канцелярия? [20]
Герасим почесал переносицу.
– Пока, на глаз, могу лишь сказать, что это юноша. Зубы хорошие. Ну, вероятно, ему на момент смерти исполнилось лет пятнадцать. Погиб он не во времена Петра Первого, а значительно позже.
– Когда? – громко спросил за моей спиной Макс.
– Сейчас точно не отвечу, – сказал Герасим, – но грубо-прикидочно… Может, в начале нулевых? Две тысячи первый? Или раньше?
