Если бы на свете были только верующие люди, и притом одной религии и конфессии, более того, одного религиозного типа, - или, напротив, только неверующие; если бы в каждом верующем не сидел хоть отчасти и неверующий, или в лучшем случае иноверец, и наоборот, в каждом неверующем потенциальный верующий, - надобности в «религиозной философии», пожалуй, не было бы; но такое «если бы» - типичный пример того, что по-латыни называется modus irrealis. У К. С. Льюиса есть эсхатологические стихи о том, до чего спасаемый близок к погибели, а погибающий - к спасению: Nearly they stood who fall [...] Nearly they fell who stand [...] The choice of ways so small, the event so great, / Should thus entwine [...] - «Почти устояли те, кто пали.../ Почти пали те, кто устояли... / Такой тесный выбор путей, такое великое событие / Здесь переплетены...» (Характерно, что в Московской Руси, где ситуация несколько приближалась к названной, религиозной философии ведь действительно не было; а западная схоластика сильно вдохновлялась проектами миссионерских прений с мусульманами и евреями - достаточно вспомнить Раймунда Луллия и его «Книгу о язычнике и трех мудрецах».)
Нет ничего проще, как изобличить в феномене религиозной философии вообще, религиозной философии как таковой -"симулякр" и симуляцию, извращенное проявление «души скептика» (у нас об этом писал феноменолог Г. IIIпет. "Скептик и его душа»,"Мысль и слово", т. 1. ч. I. М.. 1921 ).
Проблема не в том, что у одного религиозного философа можно найти такие-то интеллектуальные двусмысленности, а у другого - какие-то иные. Проблема в том, что постромантическая религиозная философия едва ли вообще может полностью избежать двусмысленности как своей атмосферы. Она yстраивает то ли диалог, то ли синтез проповеди и критики, критики и проповеди. Но для того, чтобы проповедь и критика вообще согласились на этот диалог, или тем более на синтез, по большей части не обойтись без того, чтобы проповедь была уже не совсем проповедь, а критика не совсем критика, чтобы они были тем и другим хоть отчасти in some Pickwickian sense, "в некоем пиквикианском смысле", по выражениию из знаменитого романа Диккенса. Поэтому и однозначно верующее сознание, и однозначно атеистическое сознание имеют причины подозревать религиозное философствование новоевропейского типа в лукавстве. В перспективе т. н. наивной веры религиозное философствование предательски отворяет дверь секуляризации. В перспективе же секуляризма оно протаскиваем с заднего хода обскурантво...
