– Ты хочешь сказать, что мир закончился из-за гибели Cоюза?!
– Нет, этого не скажу, – ответил дед. – Просто события начали разворачиваться так, что мир сам себя угробил. Даже политики – со своей привычкой планировать на сто лет вперёд – не рассчитали. А потом и природа помогла.
– Потом что было? – повторил я вопрос.
– Ничего хорошего, – Борисыч откашлялся и продолжил: – После развала Союза началось объединение Европы. К ней стали примыкать бывшие советские республики…
– Дед, это я помню. Давай дальше…
– Сильная Европа начала мешать Америке. Вспомни, что случилось с Хусейном, когда он решил отказаться от доллара в пользу этого, как его…
– Евро.
– Именно, – кивнул он, – была такая валюта. Что с ним сделали американцы, помнишь?
– Вздёрнули сушиться на солнышке, – кивнул я.
– Именно. Дальше ещё интереснее. Европа всегда была главным врагом Америки – после Советского Союза, конечно. Уничтожив Союз, они создали удобный прецедент для азиатов, позволив захватить или ослабить Европу. Только не рассчитали, что им тоже достанется. С этого и началось. А там ещё и дебильность либеральных властей, помноженная на жадность бизнесменов. Помнишь, что даже самые крупные производители переносили в Китай свои заводы? Дешёвый рынок рабочей силы и прочие, – скривился дед, – бонусы.
– Конечно, помню.
– Да, рынок дешёвый, только Европу, по большому счёту, оставили без производства. И Китай начал наращивать силу. Ты должен больше меня помнить, – он усмехнулся. – У тебя память посвежее, хоть мы и ровесники, если на дату рождения смотреть. Кстати, план Европейской мультикультуры помнишь?
– Обрывками. Особенно не интересовался – так, в общих чертах.
– Все так интересовались. В «общих» чертах. Пока большой полярный зверь не пришёл.
Я, несмотря на ситуацию, криво усмехнулся. Смотри ты мне – сколько лет прошло, а люди до сих пор помнят это словосочетание. Большой полярный зверёк – Писец. То, что рассказал дед, было похоже на фантастический роман, если бы не суровые факты. Если сложить его рассказы и мои воспоминания, то картина нарисовалась грустная. Он был прав – всё началось с Европы. Помню, ещё Меркель мечтала создать в Германии мультикультурное общество, чтобы и мусульмане, и христиане жили рядом, в любви и согласии. Хрен! Не вышло у них ничего. Прибывающие в страну мигранты, в отличие от местных жителей, были наглы и требовательны. Работать и производить – по замыслу властей – они не хотели, предпочитая сидеть на пособиях. Рост мигрантов, которые не принимают культуру приютившей их земли, привёл страну на грань пропасти. Начались жалобы на произвол приезжих. Помню, я смеялся над одним из рассказов про бедного немецкого юношу, которого в школе обижают за что, что он слишком хорошо знает немецкий язык. Да, так оно и было. Дальше – больше. Коренные жители не смогли противостоять прибывающим. Слишком слабы и изнежены. Привыкшие к тихой и мирной жизни, приученные к слепому повиновению и вере властям. Они и представить себе не могли, что на законы можно плевать, устанавливая свои, новые. Да, были статьи и книги о том, что Германии нужна твёрдая рука. Самые смелые даже фюрера вспомнили.
