Летчики молчали, подобрались, как перед прыжком.
— Ну-ну, поглядим… — буркнул Коняев. — Приступайте!
Они будто растворились в густой и влажной темноте.
Коняев кивнул Щепкину, разрешая подняться за ним на вышку.
На верхней площадке уже стояли люди, молчали, глядя во мглу. На траве поля смутно белели полосы тумана, дальний лес еле заметной чернотой отделялся от звездного, но безлунного неба. Где-то лаяли собаки.
Из черноты возник и покатился на вышку вал смутного моторного гула, на поле, как голубые искры, засверкали язычки на выхлопах всех пяти машин, задрожали, сдвинулись.
— Прожектор! — приказал Коняев.
Где-то внизу и за их спинами заскрипело, залязгало жалюзи прожектора — на поле лег острый голубой луч. В него вырулил и развернулся хвостом к прожектору первый истребитель. В сильном свете биплан казался белым, словно отлитым из тяжелого металла.
— Давайте взлет! — нетерпеливо сказал Коняев.
На вышке щелкнула ракетница. Зеленая ракета взлетела над аэродромом, зависла, рассыпалась искрами и канула вниз.
Самолет двинулся в разбег по лугу, приподнял хвост, оторвался и круто полез вверх.
— Слишком рванул ручку! — напряженно сказал комэск. — Боятся врезаться. Лес кажется совсем рядом, хотя до него почти два километра. Я тоже вчера боялся!
— Помолчите… — хрипло сказал Коняев. Щепкин видел, как мертвой хваткой вцепились в перила его руки, на висках проступила испарина.
Истребитель, разворачиваясь, прогудит над их головами, на его крыльях вспыхнули бортовые огни, зеленый и красный, поплыли между звезд. Самолет становился на круг в ожидании остальных. Ушли один за одним еще три истребителя. Чуть запоздав, разбежался и выпрыгнул в черное небо последний. Теперь над аэродромом было уже множество огоньков.
Дали сигнал на начало маршрута — белую ракету. Огни в небе растянулись в цепочку, уходили в звезды, укатился и смолк слитный гул пяти моторов. Прожектор погас.
— Можно курить, — сказал Коняев, похлопал по карманам комбинезона — искал портсигар.
Щепкин протянул свой. Включили лампочку на вышке, переминаясь, задымили.
— Только бы не разбрелись, не потерялись… — угрюмо сказал комэск.
— Собьются в кучу — еще хуже! Ночь есть ночь!
— Вот именно! — обернулся Коняев. — Бомбардировать нас будут не только днем, но и ночью. И бить бомбардировщики тоже придется ночью.
— Тут главное, как сядут… — послышался неуверенный голос.
— Да все обойдется, маршрут короткий, до поворота на обратный путь тридцать километров. Там тоже прожектор сигналит. Сколько прошло уже? — сказал еще кто-то.
