— Знаю, — кивнул Антон.
— И вот все вроде началось налаживаться, — продолжил Слива, — но тут бац! Эта автокатастрофа и оба родителя насмерть разбились — и мать, и папа. Отец ведь всегда был человеком рисковым, торопливый был, гонял на своей машине под сто сорок километров в час. Я ему говорил, мол, батя, не гоняй ты так, а он мне отвечал, что, мол, времени мало, дел много, а расстояния большие — приходится спешить. Вот раз тормоза у него отказали, а он шел по трассе с огромной скоростью, вылетел на обочину и врезался в столб, машина взорвалась, оба погибли…
Слива прекратил рассказ, вытер пальцами глаза. Видимо, воспоминания давались ему нелегко. Антон молчал.
— Представляешь на каком нервяке я жил все то время после того как все погибли, — продолжил Слива, — и когда этот хлыщ меня еще с деньгами «кинул», я просто сорвался! Ведь эти деньги, что я хотел в танкер вбить, они же были еще теми, которые мама с отцом заработали. Я бы конечно, может быть, если бы у меня с нервами был тогда порядок, не взял бы карабин, не пошел бы долг требовать, а просто в суд обратился. Но у меня после гибели матери с отцом и Оленьки все из рук итак валилось, что ни сделка — то облом и убыток. А еще этот наглый хлыщ, которого я своим другом считал меня так «кинул»! Да и времена были такие — сам помнишь, «черный» капитализм — все вопросы решались с оружием. Я так думаю, меня просто хитро подставили. Кому-то и я, и Оля, и мать с отцом сильно мешали! Найти бы только кому мы мешали! Вот выйду на волю, найду кто это сделал и отомщу за все.
Антон Сергеевич промолчал, хотя и его душа внутри кипела. Он и сам с радостью отыщет того, кто истребил всю его родню и сам накажет!
— Но теперь-то у меня ничего нет, — сказал Слива, — все, что было нажито, конфисковали. Знаешь, честно, я вот проиграл деньги шулерам. И если бы убили бы меня блатные, я бы даже не расстроился. Нет у меня ничего на воле, нет, братан, я нищий бомж. И не добраться мне до того, кто меня подставил — руки коротки. И незачем мне выходить на волю, потому что не нужен я там никому!
— У тебя родная мать на воле умирает от рака, — напомнил Антон.
— Да, теперь, да, ты прав, теперь-то мне есть зачем жить, — согласился Слива, — теперь мне есть для чего жить и к чему стремиться. И ты понимаешь, что выхода другого, кроме как мне бежать отсюда у нас с тобой нет. Иначе мы опоздаем…
Антон Сергеевич еще десять минут назад убежденный, что помогать Сливе в побеге он не будет, уже сильно колебался.
