— Толковый, кто бы спорил, — подтвердил Люций Эггий. — Но даже самый большой умник не может знать всего о местах, которых сам не видел. Август никогда здесь не бывал. Он знает о Германии одно — до сих пор ее так и не удалось превратить в настоящую провинцию. И это его злит. Понятное дело. Как можно винить человека в незнании здешней ситуации, ежели он смотрит на нее из Рима?
— Ну что ж… — Марк Кальвизий опять пригладил пятерней волосы. — Винить, может и нельзя, да только, глядя из Рима, ничего в германцах не поймешь.
Все римские командиры дружно закивали, и кто-то из них добавил:
— Мы вот не из Рима смотрим, а торчим здесь да тоже не больно-то понимаем в германцах.
Ветераны снова кивнули.
— Но одно понятно — превращаться в нашу провинцию Германия не желает, — заявил Эггий.
Он подвинул свою кружку, и слуга тут же наполнил ее крепким вином — не разбавленным, какое пили изнеженные аристократы, уподобляясь грекам или детям. Товарищи последовали примеру Эггия. Какой смысл пить, если вино не ударяет в голову?
— Галлия тоже не хотела становиться провинцией, да только Цезарь живо выбил из нее дурь, — заметил Кальвизий. — И вот теперь мы здесь, и галлы вроде уже не против. Правда, по другую сторону Рейна дела обстоят иначе.
Возражений не последовало. Люций Эггий слишком хорошо знал, что Кальвизий прав. Стоит переправиться через Рейн — и ты окажешься в другом мире. Даже деревья и реки на восточном берегу как будто ненавидят римлян. А уж люди…
— Что ж, — сухо проговорил Эггий, — зато у нас было много возможностей поупражняться там в военном деле.
Он выдавил смешок: да, чего-чего, а стычек на чужой стороне реки все три легиона выдержали немало.
«На другой стороне», — мысленно поправил себя Эггий.
Раз Август велел включить эти земли в состав империи, значит, там уже не чужой берег. Правда, только если предположить, что волю Августа удастся выполнить.
«Вот-вот, — подумал Эггий. — Если предположить».
— Среди германцев попадаются хорошие ребята. Некоторые из них прекрасно с нами ладят, — заметил центурион из Девятнадцатого легиона.
— Конечно, — кивнул Эггий.
Вино уже шумело в его голове, но мысли еще не путались — во всяком случае, он так считал. Язык, правда, заплетался, но что за беда.
Эггий отхлебнул вина из кружки и продолжал:
— Ответьте мне на такой вопрос. Ко многим ли из этих германцев, которые, по-вашему, хорошие ребята и с которыми мы прекрасно ладим, вы бы решились повернуться спиной, пока другие германцы — наши враги — нападали бы на вас лицом к лицу?
