В Ветере «светские беседы» вертелись вокруг перспектив на повышение честолюбивого военного трибуна или вокруг того, как галльская любовница префекта узнала о его германской любовнице. Сетования на виноторговцев, выдававших какую-то бурду за фалернское, звучали и здесь. Уровень был иным, но суть — той же самой; некоторые вещи оставались неизменными что в Риме, что в Ветере.
Власть. Похоть. Деньги. О чем еще говорить? Но речь шла лишь о крохах подлинной власти, похоть обращалась на дикарок, напоминающих Вару римских шлюх, которым предписывалось носить светлые парики, а обсуждаемых денег могло хватить разве что на покупку корма для кур… Как все это могло возбуждать такие страсти?
Однако, как ни странно, страсти в Ветере кипели. Конечно, Вар с самого начала догадывался, что в любом провинциальном городишке есть свои мелкие свары, ссоры, скандалы и триумфы. Беда одна: римское общество Ветеры рассчитывало, что Вара все это заинтересует, и, чтобы не настраивать против себя военных командиров и чиновников, ему приходилось делать вид, что он и впрямь заинтересован. Ничего не попишешь — лицемерие занимало далеко не последнее место среди искусств, которыми требовалось владеть занимающему высокое положение римлянину.
Бельмом в глазу сирийских вояк оставалось Парфянское царство, ибо если какая-то держава и могла соперничать с Римом, то только эта преемница могущественной Персии. И опыт такого соперничества был печален для Рима: вскоре после рождения Вара парфяне разгромили Красса при Каррах, захватив, что считалось немыслимым позором и унижением, легионных орлов. С тех пор парфянские Цари Царей не боялись время от времени вторгаться на Римский Восток, считая, что это сойдет им с рук.
В Ветере же воины — а кроме них, никого больше не стоило принимать в расчет, — вместо того, чтобы беспокоиться насчет Парфии, беспокоились насчет Германии. Вар не видел в этом ничего хорошего. Парфия представляла собой более или менее цивилизованную страну: начать с того, что сам тамошний Царь Царей и вся его знать говорили по-гречески. Они обладали изящными манерами, они учились у преемников Александра Великого, хотя и разбивали их в сражениях. О том, что сами македонцы выучились своим манерам именно у персов, хотя и побеждали их, Вар предпочитал лишний раз не вспоминать.
Не было конца известиям о том, что между двумя германскими племенами назревает война из-за нескольких украденных свиней, или о том, что некий мелкий царек (как будто здесь имелись крупные цари!) возмутил все свое племя, отдав девицу не тому поклоннику, которому она сперва предназначалась. И с такого рода делами Вару приходилось разбираться изо дня в день.
